– Ты всегда командовал в доме, сынок, или это что-то новенькое? – спросила Келли со скрытой иронией, подняв глаза на сына.

– Должен же кто-то о тебе заботиться, если ты сама не желаешь этого делать. – Все еще опираясь на спинку стула Келли, Сет перевел хмурый взгляд на Оливию. Она могла бы ответить Келли на ее вопрос о командирских замашках Сета, но сдержалась, чтобы не нарушать миролюбивую обстановку. – Оливия никуда не денется до утра, если, конечно, она не собирается снова сбежать посреди ночи.

Эта колкость и сопровождающий ее взгляд задели Оливию. На секунду она снова почувствовала себя семнадцатилетней, ее глаза встретились с глазами Сета, и она приготовилась отразить атаку. Но тут же вспомнила, что хорошо это или плохо, а она уже взрослая, и Сет больше не имеет над ней власти. Отведя глаза, она улыбнулась Келли, не удостоив Сета ответом, за что Келли наградила ее ласково-сочувственной улыбкой.

– Мэлори, ты готова ехать? Я отвезу тебя домой, – резко произнес Сет, обращаясь к невесте.

– Как только ты будешь готов, дорогой. – Мэлори посмотрела на Сета таким томным взглядом, что Оливия сразу поняла, где он, скорее всего, проведет остаток ночи.

– Выпьешь кофе на дорожку, Мэлори? – спросила Келли. Восхитительный аромат как раз начал распространяться по кухне.

– Не сейчас, мама, – ответил за невесту Сет и отодвинул ее стул.

Состроив Келли смешную рожицу, Мэлори поднялась. Она явно готова была мириться с руководящей ролью Сета в обмен на обручальное кольцо на своем пальце.

– Я тоже пойду. Сет прав, Келли: тебе пора ложиться. – Айра поднялся следом.

– Если вы оба не перестанете нянчиться со мной… – Келли с раздражением смотрела то на сына, то на Айру, потом перевела взгляд на Оливию. – Да, Оливия, это Айра Хэйес, наш шериф. Вы, кажется, незнакомы. Он приехал в наши края примерно через месяц после того, как ты оставила дом. Айра, это наша дорогая Оливия к нам вернулась, я тебе о ней рассказывала.

– Рад знакомству, юная леди. – Айра улыбнулся и кивнул. Теперь Оливия поняла, что белая рубашка и коричневые брюки – это часть униформы. Только значка не было.

– Я тоже очень рада, – ответила Оливия с улыбкой. Судя по всему, у Келли появился сердечный друг, и Оливия была рада за нее. Когда Оливия была маленькой, Келли почти ни с кем не встречалась. Ее муж, Майкл, погиб в результате несчастного случая в «Боутуорксе» двадцать семь лет назад. Она во второй раз вышла замуж, когда Оливии было девять, а Сет учился в колледже, но развелась два года спустя. После развода она вернулась на плантацию Ла-Ан-жель, чтобы заботиться о Большом Джоне, чья жена умирала, и об Оливии, которая только что потеряла отчима – Джеймса, брата Майкла. Оливия всегда любила Келли, а та всегда старалась сделать все, что могла, для сводной племянницы. Но когда Оливии исполнилось двенадцать, с ней уже не было сладу. Попытаться заменить Оливии мать было уже слишком поздно, и Келли пришлось ограничиться ролью любящего и порой осуждающего друга.

– Мэлори… – Сет взял невесту под руку, и его ледяной взгляд скользнул по Оливии, отчего ее улыбка сразу погасла. Этот взгляд ярче всяких слов говорил, что он-то уж никак не приветствовал ее возвращение в лоно семьи, даже если Келли утверждает обратное.

– Иду, иду, – со смехом отозвалась Мэлори, ослепляя Келли с Оливией лучезарной улыбкой. – Увидимся завтра, Келли. Было приятно познакомиться, Олив.

– Оливия, – в один голос поправили ее Сет и Оливия. На минуту их глаза удивленно встретились, и тут же Сет отвел взгляд.

– Иди спать, мама, – бросил он через плечо, ведя Мэлори к двери.

Айра запечатлел короткий поцелуй на щеке Келли и последовал за ними. Через минуту Оливия, Келли и Марта остались в кухне одни.

Келли вздохнула и снова улыбнулась Оливии, но улыбка не могла скрыть ее усталости.

– Оливия, дорогая, давно надо было вернуть тебя домой, – сказала она, пока Марта наливала ей свежесваренный кофе. – Я всегда этого хотела, но Большой Джон и Сет твердили, что ты сделала свой выбор, и мы должны предоставить тебе возможность жить своей жизнью. Я позволила им переубедить себя. А тебе ведь нелегко пришлось, правда? Догадываюсь, что ты пережила трудные времена.

– Взросление подразумевает тяжелые времена, – тихо ответила Оливия, не желая признаться даже Келли, как много полезных уроков она получила с тех пор, как покинула дом.

Марта поставила перед ней дымящуюся чашку кофе. Оливия благодарно улыбнулась ей и сделала глоток. Кофе был очень крепким, со слабым ароматом цикория, как раз такой Оливия любила. Она подумала, что если уж он ее не взбодрит, тогда уж ничто не поможет.

– Но все мы хотим уберечь от них наших детей. – Келли держала чашку с кофе в ладонях, словно наслаждаясь теплом. Она взяла сахарницу, добавила в кофе ложку сахара и посмотрела на Оливию. – А я всегда считала тебя в какой-то степени своим ребенком, дорогая. И сейчас считаю, даже больше, чем прежде.

– Тетя Келли… – начала было Оливия, но запнулась, увидев, как Келли резко откинулась на спинку стула и закрыла глаза. В тревоге Оливия подалась вперед и взяла Келли за руку, повторив уже громче: – Тетя Келли?

Марта бросилась к ним, но тут глаза Келли открылись, и она с трудом остановила взгляд на Оливии. Теперь глаза ее казались запавшими, а лицо было мертвенно-бледным. Оливия ощутила ледяной холод ее пальцев.

– Тетя Келли, с вами все в порядке?

– Я могу помочь вам чем-нибудь? – осторожно спросила Марта, стоя у Келли за спиной.

– Все хорошо, – произнесла Келли, выпрямляясь, но Оливию не покидала тревога: лицо Келли стало еще бледнее, и голос был слаб. – Мне иногда бывает не по себе. Надо только перевести дух.

Какое-то время все трое молчали. Келли сделала пару глубоких вздохов. Постепенно лицо ее снова стало розоветь.

– Марта, принеси, пожалуйста, мое лекарство. Оно в ванной, в шкафчике. Со всей этой суетой я забыла принять последнюю таблетку, и вот теперь расплачиваюсь за это.

– Сию минуту. – Марта посмотрела на Келли, потом на Оливию, кивнула и исчезла.

– Ты писала мне, что больна, – сказала Оливия, все еще держа Келли за руку. Она очень надеялась, что ничем не выдала своего страха. – Что это за болезнь? Что с тобой?

Их взгляды встретились. Румянец уже почти вернулся на лицо Келли, ее серо-голубые глаза, все еще казавшиеся запавшими, смотрели спокойно и уверенно.

– Не хотелось бы произносить это страшное слово, но никуда не денешься. У меня рак, дорогая. Лимфома нон-Ходжкинса. Диагноз поставили два года назад. Доктора говорили, что болезнь развивается медленно, и рекомендовали просто регулярно обследоваться, поэтому я не особо и волновалась по этому поводу. Но в конце июля я пошла на очередное обследование, и они сказали мне, что болезнь стала активно прогрессировать. Именно тогда я написала тебе, чтобы ты приезжала. Надо было сделать это раньше, я знаю. Все эти годы я часто думала о тебе, но была уверена, что впереди еще много времени и еще успеется вернуть тебя домой и все утрясти. Но теперь, кажется, каждый день для меня на вес золота. Я не хотела дольше ждать. Я рада, что ты приехала.