- Вот значит как… Ну, ладно.

Подушка полетела на пол, а отец, с силой схватившись за ручку двери, выломал ее с корнем. Таким злым я его еще не видела.

- Да как ты… - послышался голос мамы, но договорить она не смогла. Светозар Огнедарович стремительно вошел в комнату и захлопнул за собой многострадальную дверь. И вот, сколько лет уже они вместе, вообще не меняются. Иногда мне вообще казалось, что они мои ровесники.

Короче, я отвлеклась. Пройдя на кухню, стала убирать следы преступления. Было, правда, искушение снова вызвать котика, но думаю, он мне этого не простит. А «скакать» на нервной системе пушистого хамоватого кошака все же не хотелось.

Помыв тарелку, поставила ее в сушилку и убрала яблоко в холодильник. Вот и все. Пора было укладываться. Учебу никто не отменял, а выглядеть как то самое не очень свежее яблочко мне не хотелось. Надо только в ванну зайти, лицо кремом намазать, чтобы синяки под глазами не появились, да цвет лица был более свежим и здоровым. Так и сделала.

Дверь распахнулась, и в ванную комнату вошел падший. Я резко обернулась и недобро посмотрела на альбиноса.

- Извини, - произнес он, - думал, тут никого нет. – Он уже схватился за ручку двери, чтобы выйти, как я краем глаза заметила скакнувшую с раковины на пол мышь. Мышь?!

Кричать не стала, просто взвыла и вжалась в стену. Чую, вся краска с лица сползла, и я сейчас напоминаю бледную моль. Это не укрылось от падшего.

- Что случилось? – он быстро подошел ко мне, схватил за плечи и встал внимательно изучать мое лицо.

- М-мышь, - еле вымолвила и показала пальцев под раковину. – Где-то там…

- Мышь? – приподнял одну бровь Лион. Да, я так и не смогла забыть его имя!

Лион отошел от меня и внимательно заглянул под раковину. И, разумеется, никого там не обнаружил. Мне стало стыдно. Может у меня уже глюки от недосыпа? И вообще, сейчас родители хватятся, что ни падшего, ни меня в комнатах нет, и сразу просекут, где мы. Не хватало еще, чтобы они надумали себе невесть чего.

- Ладно, - уже спокойно произнесла. – Может мне просто показалось.

- А может, и нет, - хмыкнул Лион и посмотрел на меня.

- Что? – мне от его взгляда стало неуютно.

- Ну, Светозар! Ну ты и… - Алена не могла подобрать подходящих слов.

- Аленушка, не серчай, - спокойным голосом произнес богатырь и притянул жену к себе. Провел широкой ладонью по светлым волосам, успокаивая. – Ты должна понимать, что падший не просто так здесь оказался. Он мог остаться рядом с такими же, как и он сам, но предпочел одиночество.

- Это незнакомый человек, и сейчас он находится в нашем доме!

- Когда-то, милая, и ты была чужая в моем доме.

- Вас было тридцать четыре! Это был не только твой дом.

Светозар лишь хмыкнул и поцеловал женщину в висок. Та довольно прикрыла глаза и шумно выдохнула. Что он делает?

- Алена, жизнь моя, успокойся, - его рука провела по спине жены, вызывая у той приятные мурашки.

- А если он вор какой-нибудь?

- Что может понадобиться тому, кто больше всего ценит свободу?

- Когда-то и ты ее любил.

- Признаю, - кивнул богатырь. – Но это было до того, как я повстречал тебя.

- И что? Продолжал бегать по местным девицам и задирать их юбки, - Алена попыталась высвободиться из медвежьих объятий мужа, но он держал ее крепко.

- Как ты можешь говорить подобное? Да я, как тебя в первый раз увидел, так про всех девок разом забыл.

- Склероз?

- Любовь.

Светозар, наконец, смог добраться до губ жены, когда та замешкала, подбирая очередную колкость.

Я стала медленно пятиться в сторону двери. Что-то мне не нравился взгляд падшего. Ледяной такой, изучающий, цепкий. Казалось, он замечает любую смену моего настроения. Почему такой контроль? И как так получается, что мы постоянно сталкиваемся? Я его забыть хотела!

- Не смотри на меня так, пожалуйста, - попросила и схватилась за ручку двери.

- Как «так»? – спросил Лион и, в мгновение ока преодолев расстояние между нами, схватил меня за руку.

- И не трогай меня.

- А если я хочу тебя трогать? – его дыхание прошлось по шее, поднялось чуть выше, лаская уже ухо. Непозволительно близко.

- Хотелка не треснет? – я постаралась под язвительностью скрыть свое волнение и страх. Нас же родители засекут!

- Не треснет, - прошептали уже в губы.

Он стоял так близко, что пришлось сделать шаг назад. Спина почувствовала прохладу плитки. Падший преградил пути к отступлению, упершись руками по обе стороны от меня. Знал бы в этот момент хоть кто-нибудь, как сильно боролись во мне противоречивые чувства. Одна часть меня хотела запустить пальчики в непослушные белоснежные волосы и притянуть голову Лиона к себе ближе для поцелуя. А вторая жестоко напоминала о том, как этот ангел без крыльев обошелся со мной чуть больше трех месяцев назад.

- Убери руки, - зашипела я. Здравый рассудок все же победил. Я уперлась ладонями в резко вздымающуюся широкую грудь и попыталась оттолкнуть мужчину. – Я буду кричать!

- Кричи, - тихо-тихо произнес падший и впился голодным поцелуем в мои губы.

Одна его рука запуталась в моих волосах, оттягивая голову чуть назад, а другая обвила талию, прижимая к такому желанному для меня телу. Стоило ему поцеловать, как все полетело к черту. Я хотела казаться холодной, невозмутимой. Но как только он коснулся меня, поняла, что чувства и эмоции одержали верх.

Мысль о том, что я вообще-то успела переодеться в ночнушку… короткую ночнушку, заставила поежиться. Я же почти раздета. Ну и что, что набросила халат, когда выходила из комнаты… Он уже на полу лежит. А тонкая, приятно льнущая к телу ткань, становится тесной и ненужной. Босые ноги холодил кафель. Это немного отрезвляло. Первые пару секунд.

Рука мужчины спустилась с талии на бедро и стала медленно пробираться под одежду. Лион прихватил зубами нижнюю губу, затем, немного прикусывая кожу, стал целовать шею. Томительно медленно проложил языком дорожку до груди. Мое тело отзывалось на умелые ласки и действия. Разум же решил помахать хозяйке ручкой и капитулировать. Я вдыхала такой умопомрачительный запах своего первого мужчины и понимала – если он сейчас зайдет слишком далеко, сопротивляться не смогу.

Мои волосы высвободили. Теперь мужчина, отодвинув край тонкой ткани, массировал мою грудь, уделяя особое внимание вершинке, которая сейчас была очень чувствительной. Стон вырвался сам собой. На миг замерла, прислушиваясь. Если меня застанут в таком виде родители… Ох, отец точно не поймет. А если мама узнает его имя…

Больше думать о подобном не могла, потому что почувствовала, как рука, которая до этого поглаживала бедро, забралась под тонкое кружево и стала ласкать столь недопустимо, что щеки опалил румянец стыда.