Весёлые голоса зазывал манили Бульдога остаться здесь до вечера. А почему бы, собственно, и нет? Ведь если бы не грезоткань, за которой он отправится сегодня ночью, не было бы ткачей, а значит, и Ткацкого базара. А завтра ему, возможно, уже не надо будет платить за грёзы… Вот умора!

Но сладкие мечты о богатстве прервала неожиданно трезвая мысль: «Особенно смешно будет, если Властелин Тьмы всё-таки существует».

Действительно, если Сто Колёс сказала правду, радоваться больше нечему. Настроение было испорчено. Бульдог выбрался из толпы и сел в трамвай, ведущий на побережье. Пряный запах Ткацкого базара преследовал его почти до самой улицы Скрипачей. Хоть бы Сто Колёс солгала! Бульдогу совсем не хотелось верить, что все эти чудесные гобелены скоро будут разорваны в клочья когтями змеедемонов.

Если Чарм теперь бесполезен, то вся его жизнь потеряла смысл. Зачем он боролся и рисковал, зачем воровал и копил талисманы, если все они скоро превратятся в груду бесполезного хлама?

Эти мысли так разозлили Бульдога, что он поспешил открыть окно, чтобы избавиться от навязчивых запахов базара. Действительно, солёный морской воздух быстро помог ему прийти в себя. Утром, в фабричном районе своего детства, один на один с тяжёлыми воспоминаниями и шпиком на хвосте, Бульдог был сам не свой. Теперь он снова надеялся на лучшее. Глядя на проплывающие за окном светлые здания и увитые цветами балконы улицы Скрипачей, он просто не мог думать о змеедемонах.

К тому времени, когда впереди показался океан, Бульдог уже убедил себя, что вторжения не будет. Какая армия сможет пройти через полные опасностей пустыни Кафа, чтобы добраться до голых скал Заксара? Ни у кого просто Чарма не хватит на такой поход.

Со стороны океана к городу тоже нельзя подобраться. В этих широтах Край так близок, что хватит одного порыва магического ветра, чтобы сдуть огромную армию в холодную голубизну неба. В Бездну.

Бульдог был не единственным пассажиром в трамвае. Но другие пассажиры — и чармоделы в кожаных передниках, и закутанная в покрывала молчаливая ведьма, и увлечённые беседой наставница с двумя неофитами старались держаться от него подальше. Грязный полузверь с дерзким лицом и странной неловкой усмешкой не вызывал у них особой симпатии. Но Бульдог не обижался. Более того, именно сейчас, в предвкушении лучшей сделки своей жизни, он готов был любить весь мир. Здесь, в трамвае, рядом с людьми, Бульдог мог забыть о своей профессии, мог почувствовать себя обычным горожанином — за одно это он был благодарен своим попутчикам и дружеским кивком приветствовал каждого нового пассажира.

За окном тянулись все те же светлые домики, окружённые высокими каменными насыпями. Бульдогу стало стыдно — сколько же раз он шарил в этих домишках, осваивая своё ремесло! Сколько раз обещал себе, что когда разбогатеет, обязательно возместит убытки их обитателям! Не исключено, что уже завтра он сможет наконец выполнить обещанное…

Улица Скрипачей превратилась в узкий проулок, а затем и вовсе выродилась в песчаную тропинку, петляющую между дюнами и ветхими лачугами охотников за плавником, недолговечными, как песок, на котором они стояли. Громко кричали чайки, в окно трамвая залетали солёные брызги прибоя. Бульдог, который к тому времени остался в вагоне один, насвистывал весёлую мелодию. Вскоре трамвай доплыл до того места, где узкий проход снова превращался в улицу, теперь уже с другим названием. С одной стороны Океанского бульвара блестел залив, с другой — теснились многочисленные лавки.

Трамвай начал разворачиваться, чтобы ехать обратно. Бульдог спрыгнул, взметнув в воздух фонтанчик песка, перебежал через улицу и размашисто зашагал вдоль набережной, то и дело здороваясь с знакомыми моряками и докерами. Многие из них имели с ним кое-какие дела.

Целью Бульдога была таверна «Умная рыбка» — мрачная, освещённая лишь масляными фонарями берлога, где собирались рабочие из судоремонтных мастерских и кустари-талисманщики.

Хозяйка таверны, в прошлом, как и он, из воровского сословия, предоставляла своим бывшим коллегам возможность спокойно поесть и незаметно обстряпать свои делишки. Бульдогу очень нравилось расположение таверны — на дальнем конце самого длинного пирса. Отсюда весь Заксар был как на ладони.

По набережной до пирса было не близко, а Бульдог не хотел встречаться со своими бывшими партнёрами и должниками. К счастью, был отлив, и можно было пройти напрямик. Бульдог слез вниз и побрёл по мелководью, распугивая морских коньков и прочих мелких рыбёшек.

Добравшись до пирса, он выбрался на узкий деревянный помост, где суетились рыбаки в традиционных красных перчатках и голубых непромокаемых плащах. У Бульдога и тут нашлось несколько должников. Пару раз он останавливался, чтобы договориться с ними о поставках рыбы в свою берлогу на ближайшие несколько дней. Все здесь шло своим чередом, и в знакомой суете Бульдог уже начал забывать про змеедемонов. Здесь они казались вымыслом, детской сказкой, а надежда к утру разбогатеть крепла с каждой минутой.

Перед верёвочной лестницей, ведущей к люку в полу «Умной рыбки», Бульдог остановился. Когда-то это место было его единственным прибежищем. Он вырос в этой таверне, с её рассохшимися жёлтыми столами, стенами из плавника, тусклыми фонарями, шаткими скамьями и пропитавшим все запахом жареной рыбы. Хозяйку таверны все так и звали — Умная Рыбка. Настоящего её имени никто не помнил. Старая карга приютила у себя осиротевшего мальчишку и научила его всем премудростям воровского ремесла, которое сама не так давно оставила. А научив, вышвырнула вон. «Пошёл вон, пёс, — сказала она тогда, — ты уже выучил все свои трюки».

До того дня Умная Рыбка обращалась с Бульдогом как с человеком и ни разу не показала, что замечает его звериный облик. Последние её слова глубоко уязвили самолюбие молодого вора. На самом деле оскорбление было ещё одним, последним уроком — этим она показывала Бульдогу, что даже любовь имеет свои границы. И Бульдог хорошо усвоил урок. Даже теперь, зная о приближающемся конце света, он не смог заставить себя подняться к бывшей наставнице.

Остаток дня Бульдог провёл на причале. Сидя на тёплых досках, он глядел на приближавшиеся к городу чёрные дирижабли — торговцы с юга везли свежие новости. Вскоре после того как дирижабли подплыли к воздушному причалу, фабричные трубы перестали дымить, а в храмах отчаянно зазвонили колокола. Дымовая завеса над городом рассеялась, обнажив грязные улицы и покрытые копотью здания фабричных кварталов. Заворожённый этим жутким зрелищем, Бульдог сидел неподвижно. В мрачном лабиринте промышленных районов зловещими багрово-синими язвами выделялись пятна красильных чанов. Между ними чёрными блестящими змеями извивались многочисленные трубы.

Вскоре в гавань вернулся флот. Вернулся на несколько часов раньше положенного срока — небывалый в истории Заксара случай! Разноцветные суда выходили в море каждое утро, и весь день их огромные паруса-талисманы впитывали излучение Извечной Звезды. Все амулеты города чеканились из этого улова, а Заксар жил за счёт изготовления амулетов. В результате сегодняшнего простоя многие горожане останутся голодными. Многие — но не Бульдог.