– Так ты подумай, вдруг ему удалось уцелеть? Может, он сейчас глава всей этой церкви?

– Ха, – грустно усмехнулся Валера, – ты что?! Эти святоши с ненавистью относятся ко всему постороннему! А тот проповедник рассказывал, что учение зародилось тысячу лет назад! Ни один попаданец столько не прожил бы! Скорее всего, ты прав был, когда говорил, что это всё просто совпадение…

В этой давящей темноте снова повисло молчание. Парень прижался к стенке, пытаясь чуть отдохнуть. Да уж. Скоро они точно будут вспоминать эту поездку с наслаждением. Но о том, что ждало их впереди, он старался не думать. И так уже чувствовал себя хуже не куда. Силы у обоих заканчивались, хотя их и до этого не было. Казалось, что жизнь просто тает в них, превращая несчастных в каких-то безжизненных кукол.

Повозка долго катилась по местным ухабистым дорогам, а потом снова остановилась. Валера обрадовался тому, что сможет пару минут посидеть спокойно, без этой тряски. И тут вдруг дверь распахнулась. Яркий солнечный свет ударил по глазам, но его сразу же заслонила фигура Старшего Инквизитора Артаниса.

– Что ж. Вижу, что от кляпов вы уже избавились, – с насмешкой заметил он, – что ж. Давайте сюда и цепи! – его рука схватила одну из цепей и дёрнула на себя. Чизман с шумом грохнулся на пол кареты. Инквизитор открыл замок, что сковывал руки программиста и стащил с него кандалы. А потом настала очередь Валеры.

 Несмотря на то, что руки у них теперь были свободны, о побеге нельзя было и думать. На плечах у каждого по-прежнему болталась эта здоровая деревянная колодка, а ноги сковывали железные обручи.

– Вот вам вода, – их мучитель бросил на пол бурдюк с водой и несколько хлебных корок, – и сухари, – Артанис нагло ухмыльнулся, – вся ваша пища на сегодня!

Дверь захлопнулась, щёлкнул засов. Вновь наступила темнота. Оба измученных пленника нащупали воду и еду. Кое-как разделили эти засохшие корочки между собой, сделали по паре глотков воды.

– Много не пей, – пробурчал Чизман, – надо экономить, а то мало ли…

– Угу, – Валера принялся грызть засохшую корку. Она будто бы каменная! Пришлось аккуратно точить её зубами, будто бы какую-то деревяшку, а потом запивать эту хлебную крошку водой. Кое-как успокоив голод, парень грохнулся обратно на скамью.

– Ты где там? – позвал его программист.

– Да тут сижу.

– Думаю, надо бы на полу устроиться. Там лечь можно и трясти меньше будет. Может, поспать получится.

– Места мало. Давай по очереди тогда…

– Угу. Снять бы этот воротник! – проворчал программист, дёргая за колодку. В темноте зазвенели цепи.

Каждое их действие теперь сопровождалось этим бренчанием. Двинул ногой – звенит, пошевелил рукой – звенит, голову повернул – опять перезвон. Карета вдруг резко тронулась. Их тряхнуло, а бурдюк полетел куда-то прочь, скользнув со скамьи. Валера услышал, как он плюхнулся на пол, и в темноте забулькала вода.

– Лови его! – выкрикнул он. Звякнули цепи.

– Поймал, – отозвался Чизман, – эх, пробка вылетела, чуть не расплескалось всё! – он встряхнул бурдюк, – кажется, всего половина осталась.

– Да уж, – фыркнул парень, – сэкономили, блин.

– Ладно. Думаю, нас ещё будут поить. И надеюсь, что сводят в туалет.

Об этом они вообще пока не думали. Как-то и мыслей не было из-за всех этих переживаний. И теперь сидя в этой темноте, Валера подумал, что было бы очень здорово, если бы его выпустили наружу всего на пару минут.

Но повозка неслась дальше. С каждой новой остановкой им всё-таки подкидывали небольшие подачки. Где-то раз в день дверь раскрывалась, внутрь заглядывал Старший Инквизитор в сопровождении целой толпы рыцарей. Он сурово осматривал их и выдавал скудный паёк. Иногда их по очереди вытаскивали на прогулку до ближайших кустов. Прямо как собак, на цепи и под строгим надзором. Для цивилизованного человека, привыкшего уединяться в тесной комнате с водопроводом и унитазом, тяжело было заниматься теми же делами под присмотром двух рыцарей из Святого воинства. С массивной колодкой на шее, да ещё и в голой степи. Но выбора не было. Либо так, либо терпи до следующего раза.

Хотя терпеть всё равно приходилось. Поскольку выпускали их изредка, а в этой тесной повозке никаких отверстий не было. Только пара щелей для вентиляции. Из-за этого, кстати, внутри даже дышать было тяжело. А ещё всё провонялось хуже некуда. Стальная крыша над головой накалялась до предела, словно как духовка. Днём оба пленника были мокрые от жары, а ночью замерзали, сжимаясь по углам.

В таких адских условиях, они, казалось, провели целую вечность. Скорбная повозка ехала и ехала, а им удавалось как-то оставаться в живых. Хотя, оба уже находились в каком-то жутком полубреду. Всё это было, словно, какое-то чистилище.

Но всему приходит конец. И это путешествие вдруг закончилось, причём очень неожиданно. Просто в один момент дверь распахнулась, и снаружи повеяло не свежим воздухом, а затхлостью подземелий.

Карета стояла где-то под землей, в каких-то катакомбах. Дрожащий свет масляных ламп разлетался под каменными сводами. Капала вода с кирпичей потолка на гнилые доски пола. А большие колеса повозки проваливались в труху, оставляя там две колеи.

Первым вытащили парня. Рыцари дёрнули за цепь, и он просто вывалился на пол. Несчастный уже почти не мог ходить самостоятельно, настолько отвык. Медленно ковыляя, Валера прошёлся чуть вперёд и пугливо огляделся по сторонам, пытаясь понять, где оказался.

По следам на полу было ясно, что приехали они со стороны массивных ворот в стене. Засов на них был мощный, рядом стража стоит. Позади вытянули Чизмана, тот вывалился из кареты, зазвенев своими цепями.

– Эй! Сюда! – какой-то здоровый рыцарь схватил парня. Сунул ему в рот веревку и затянул на затылке. А сверху ещё мешок накинули, хотя и так тут рассматривать нечего было. Программист что-то замычал, пока Валере стягивали руки. Кажется, его тоже всего связали.

– Вперед! – заорал на них кто-то другой. Этот дёрнул за цепи так, что парень плюхнулся на пол и ударился лицом об доски. Его резко подняли за колодку и поставили на ноги. Попутно пнули под зад, чтобы шёл быстрее.

На ощупь, едва шевеля ногами, он двинулся туда, куда его тащили. Кандалы позвякивали на каждом шагу. Разлетался эхом звон по подземелью.

Воздух становился всё сырее и сырее. Дышать сквозь мешок было тяжело. Ещё эта вонючая веревка во рту. Вцепился в неё зубами со злости. Но не перекусишь – целый канат, блин!

Тащат ещё куда-то! Неужели в пыточные? Нога вдруг не нащупала твердой поверхности. Парень полетел вниз.