— Во всяком случае, ничего важного.

— Ничего, кроме тех отчаянных слов…

— Оставь это, Баракас, дорогой мой.

Этот гортанный голос мог принадлежать только одной женщинеклана Тезерени. Только она отваживалась заговаривать с главой клана, находясьпозади него. Она изящно вплыла в залу. Облаченная в зеленую чешуюкоролева-воительница ростом не уступала самому Баракасу. Ее лицо было скореезапоминающимся, чем красивым, но грация во всем — даже в дыхании — придавала ееобразу глубину, которой недоставало большинству враадок. Меленея была соблазнительницей;вошедшая — королевой.

— Альция, — Баракас коснулся ее руки. Остальные Тезерени — иГеррод первый — преклонили колени.

— Леди Альция, — пробежал шепот.

— Матушка, — прошептал Геррод и еще несколько избранных.

— Остальные недовольны, Баракас. Тебе надо бы порадовать ихновой дуэлью или другим развлечением.

— Хорошо, разрешаю.

— И у тебя на каждой крыше по всаднику на драконе. Им тамнеудобно. — Она улыбнулась изящными губами.

— Ладно. — Баракас махнул рукой одному из приближенных ищелкнул пальцами. Тот встал, поклонился и исчез. — Где ты была, Альция? Тебекто-то нужен?

— Нет. Я говорила с той чертовкой, которую так обожает нашРиган. — Она смерила взглядом старшего сына. Не все дети Баракаса были от нее.Наследник и Геррод — были. И Рендел. Геррод часто удивлялся, что он и здоровякРиган — родные братья.

Наследник — его титуловали так только потому, что Баракассчитал необходимым на всякий случай подготовить его к этой роли — принялневинный вид. Его страсть к Меленее была общеизвестной тайной Тезерени. Ачаровница порой забавы ради заставляла Ригана выглядеть большим ребенком.Альция не любила, когда ее людей — в особенности сыновей — дурачат, даже еслиони сами прикладывают к тому все усилия.

— Ты выходил за последний час? — спросила мужа Альция.

— Нет. Появились кое-какие мелкие трудности с переходом. Ябыл занят ими.

— Рендел? — напряглась Альция. — Что-то не так? Он…

— С ним все в порядке, — соврал Баракас. Опровергнуть его неотважился никто, только Геррод вздрогнул. — Он сейчас выполняет поручение.Бояться нечего. Да, ты что-то хотела мне сказать?

— Хотела. Город сотрясается от страшного ветра. Защитныезаклинания слабеют.

— Так и должно быть. Нимт слабеет. Потому-то наша работа иважна. Геррод!

— Жду приказаний. — Тезерени вскочил и вытянулся передотцом.

Баракас придирчиво оглядел его. Альция горделиво вскинулась:Ригана и прочих пусть воспитывает отец, но Геррод и Рендел были ее любимчиками.Она была чужаком среди Тезерени, и в этих двоих проявился ее род.

— Ты вроде бы неплохо знаешь почтенного Зери, — буркнулБаракас. — Отправляйся к нему в гости и приведи его сюда. Нехорошо, когдапартнер… ленится посмотреть на итог своей работы.

— Нам он не нужен, отец! — проворчал Риган.

Геррод усмехнулся, зная, что капюшон скроет ухмылку. СтоилоРигану раскрыть рот, он, как обычно, садился в лужу.

— Нам он не нужен! — упрямо продолжал наследник. — Чужак ужедал нам все, что мог! Теперь его место — на площади со всеми.

Наступила пауза. Баракас сделал шаг вперед и наотмашьхлестнул сына рукой. Наследник грянулся о каменный пол, и в полу появиласьтрещина в ярд длиной. Леди Альция осталась стоять с непроницаемым лицом.

— Ему дан знак дракона — мой почетный знак! Не сметьговорить так без разрешения! — Баракас обернулся к младшему: — А ты, Геррод,можешь убираться! — Голос его легко перекрыл бы драконий рев. Юный Тезеренипоспешил подчиниться и исчез, в душе радуясь тому, что можно побыть вдали отэтого скопища полоумных. Так он про себя именовал свою семью.

Пустота.

Что можно поделать с пустотой?

Этот вопрос не отпускал Дру, пока он беспомощно плавал в… вничем. Ничто. Да, так лучше. И короче. Почему-то это его успокоило. На сотнювздохов.

Вздохи. Здесь нечем было измерить время, да и времени-то небыло. Только вздохи. Но… дышать, как вдруг понял Дру, не обязательно. В Ничто —не обязательно.

Что же делать? Несколько бесплодных попыток показали:враадская магия не работает. Даже в хаосе Нимта Дру не мог себе представить,что настанет час, когда в его распоряжении не будет колдовства. Он моготказываться от магии, избегать ее, но знал: в случае чего магия с ним.

В отчаянии он попробовал дергать руками и ногами, словнопытаясь вынырнуть из воды. Это оказалось непросто: главное, совершеннонепонятно, есть ли результат. Все везде одинаково, и ни ветерка на лице. Скороон бросил безнадежные попытки. Двигаться? Куда? Ниоткуда никуда?

Какая-то часть его была в восторге. Страна за пеленой туманабыла прекрасна и удивительна, но вот этого враады даже вообразить себе немогли. Что же это за пустота? Действительно — ничто? Если он… упал в ничто, тонаверняка не первый. И что сталось с остальными?

Дру решил отдохнуть — вроде ничего другого не оставалось.Только теперь сказалась усталость после путешествия за грань Нимта. Может,что-нибудь придет в голову после отдыха. Может, что-нибудь изменится, когда онпроснется.

Он закрыл глаза — и открыл, освеженный, словно проспал многочасов. Враад вздрогнул. Откуда вдруг столько сил?

В поле его зрения вплыл шарик. Дру вздрогнул: это был первыйвстреченный им в Пустоте предмет. Впрочем, шарик оказался из его кармана.Многие другие его вещи плавали рядом. Значит, он все-таки движется. Хотя имедленно. И значит, он все же спал. Дру осознал, что плыть в Пустоте он можетдо скончания… всего.

Вот он какой, враадский ад.

Дру одну за другой изловил выскользнувшие из кармана вещи.На всякий случай он все их внимательно рассмотрел: вдруг что-то поможет. Ноздесь все они — бесполезные побрякушки. Там они были могучими волшебнымивещами… а тут враадская магия не работает.

Раздраженно он взял зеркальце — дома он мог наблюдать в немза тем, что делалось в дальних краях, а тут только за собственной перекошеннойфизиономией — и отшвырнул прочь. И, к своему ужасу, полетел в противоположнуюсторону.

Недалеко — но оставшиеся вещи остались за пределамидосягаемости.