Халилзад родился на севере Афганистана в городе Мазари-Шариф, где его отец трудился в Министерстве финансов в правительстве короля Захир-Шаха. Детство его проходило в грандиозном «обрамлении». Мазари-Шариф в переводе означает «прекрасный храм». Это определение относится к господствующей над городом величественной «Голубой мечети». Многие мусульмане считают, что в ней находится могила халифа Али бен Абу-Талиба, приемного сына пророка Мухаммеда. Мать Халилзада, как он рассказывал в интервью журналу «Нью-Йоркер», «не имела образования, но несмотря на это, была очень современной и всегда хорошо информированной. Сама она не умела читать и писать, но дети читали ей газеты. Я думаю, что если бы она родилась в другое время, то стала бы важной политической фигурой». Он учился в частном лицее Гази в Кабуле и провел год в США (в городе Модесто, штат Калифорния) по программе студенческого обмена. Годичное пребывание в Калифорнии оказало сильнейшее влияние на Халилзада. «У меня появились другие ценности, я увлекся спортом, стал более прагматично смотреть на многие вещи. Мой кругозор стал намного шире, – вспоминал Халилзад те времена. – Я понял, насколько отстал Афганистан. Я стал задумываться над тем, как его изменить»1.

Халилзад продолжил учебу в Американском университете в Бейруте, где получил ученые степени бакалавра и магистра, после чего отправился в Чикаго, где стал соискателем докторской степени по политологии. Там он тесно сотрудничал с знаменитым ученым, специалистом по международным отношениям Альбертом Вольштеттером, внесшим важнейший вклад в разработку проблемы ядерного сдерживания. Исследования Вольштеттера оказали большое влияние на разработку и боевое применение американской ядерной триады. Он разработал «теорию ответного ядерного удара» как способа сдерживания и так называемый метод «fail safe» (предохранительное устройство) и другие методы уменьшения вероятности возникновения непреднамеренной атомной войны 2. Вольштеттер работал старшим аналитиком по политическим вопросам в исследовательском центре RAND Corporation и во время Карибского ракетного кризиса был советником президента Джона Ф. Кеннеди. С 1964 г. Вольштеттер занимал должность профессора в Университете Чикаго. Он оказал большое влияние на Халилзада и помог ему обзавестись связями в Вашингтоне. В 1979 г. Халилзад перебрался из Чикаго в Нью-Йорк и стал профессором факультета международных отношений Колумбийского университета 3.

Занимаясь исследованиями вместе с Вольштеттером, Халилзад продолжал следить за ситуацией в Афганистане. Закончив подготовку диссертации, он начал писать статьи по проблеме афганской войны, публикуя их под псевдонимом, поскольку волновался за свою семью, по-прежнему проживавшую в Афганистане. Халилзад изучил всю доступную информацию по пребыванию Советской Армии в Афганистане. Оно оказалось очень дорогим с точки зрения понесенных жертв и затраченных средств по отношению к тому, что Советский Союз рассчитывал получить. В течение трех предыдущих десятилетий Советы пытались поддерживать афганские власти – в 1955–1984 гг. они предоставили на 1,3 млрд долларов экономической и на 1,3 млрд долларов военной помощи 4. Но в 80-х годах расходы на Афганистан взлетели до небес. По оценкам ЦРУ, получалось, что с 1980 по 1986 г. Советский Союз ежегодно тратил на Афганистан в среднем 7 млрд долларов 5. Когда в 1989 г., после 10 мучительных лет войны, Советы наконец вывели войска, страна лежала в руинах. Примерно миллион афганцев было убито, более пяти миллионов бежало из страны за границу, еще три миллиона человек стали беженцами внутри Афганистана. Погибло почти 15 000 советских солдат, 35 000 было ранено 6. Русский поэт Иосиф Бродский, ставший лауреатом Нобелевской премии по литературе за 1987 г., в стихотворении «К переговорам в Кабуле» выразил гнев и горечь за поражение русских и возмущение демонстративным вызывающим поведением афганцев. Он обращался к «жестковыйным горным племенам» с их характерными «бородами и коврами», «гортанными именами»7. Но намного резче Бродский высказался в 1982 г. в интервью журналу «Пари Ревью»: «Я год назад впервые увидел по телевизору сюжет из Афганистана. Он был очень коротким. Это были танки, катившиеся по плато. То, что я увидел, было попросту разрушением первооснов – потому что это плато никогда не видело плуга, не говоря уж о танке. То есть это был экзистенциальный кошмар… Это абсолютно бессмысленно, как деление на ноль. И это оскорбительно изначально, потому что танки похожи на динозавров. Этого просто не должно быть»8.

После ввода войск просоветское правительство Бабрака Кармаля прилагало отчаянные попытки укрепить свою власть и легитимность. Оно выпустило из тюрем тысячи заключенных, провозгласило приверженность исламу, вернуло зеленую полосу (зеленый цвет – цвет ислама) на государственный флаг Афганистана, объявило амнистию беженцам и другим «введенным в заблуждение» гражданам страны, которых именовали «обманутыми соотечественниками», и назначило несколько нечленов партии на должности советников. Москва и Кабул начали разработку стратегии государственного строительства, основанной на долгосрочной вовлеченности Советского Союза в жизнь Афганистана, даже при условии предусмотренного ограниченного по времени пребывания там советских войск 9.

Однако ни Кармалю, ни Кремлю так и не удалось создать сильное афганское государство. В 1980 г. ЦРУ пришло к выводу, что режим Кармаля и народ Афганистана разделяет «широкая пропасть»10. Выживание Кармаля зависит от советских войск и советской помощи. Отряд советских сотрудников службы безопасности охранял его в президентском дворце, основные политические решения принимались после одобрения советскими консультантами, которые даже помогали писать тексты некоторых его речей. Ввод советских войск стал также причиной существенного снижения объема валового внутреннего продукта. «Воздействие советской оккупации Афганистана, – говорилось в аналитической записке, подготовленной Разведывательным управлением Министерства обороны США, – катастрофически сказалось на развитии афганской экономики»11. Миграция вынужденных покинуть свои дома афганцев в крупнейшие города привела к существенному сокращению количества рабочей силы в большинстве сельских районов. Разрушение системы здравоохранения стало причиной увеличения младенческой смертности и серьезного роста заболеваемости. Началась массовая эмиграция квалифицированной рабочей силы.

Намереваясь повысить возможности афганских властей в области восстановления законности и порядка, русские сконцентрировались на двух институтах – армии и тайной полиции. Последней, получившей официальное название «Хадамат-э амниййат-э давлати» (ХАД), помогали советники из КГБ. Вооруженные силы Афганистана полагались на прямое участие в боевых действиях советских войск 12. На протяжении всей войны афганская армия была слабой, раздробленной и часто ненадежной. Она не могла обеспечить призыв достаточного количества новобранцев и сделать из них преданных бойцов. Раздробленность внутри самого правительства Афганистана не позволяла добиться слаженности в армии и препятствовала появлению компетентных и надежных командиров. Моральный дух в армии был низок. Она теряла до 20 000 человек ежегодно в результате дезертирства и испытывала хронический дефицит техники и вооружения. Все вышесказанное стало причиной постоянной неготовности афганской армии к серьезным боям 13. Бригадир Мухаммед Юсаф, возглавлявший Афганское бюро пакистанского Директората межведомственной разведки с 1983 по 1987 г. и отвечавший за работу с афганскими моджахедами, отмечал: «И это была армия, от которой русские ожидали, что она будет сражаться с партизанами. Гораздо чаще ее приходилось изолировать, чтобы ее солдаты не перебежали [к моджахедам]»14. Поддерживаемая русскими афганская армия была совершенно не лояльна властям, и ее численность быстро таяла. К середине 80-х годов она уменьшилась с 90 000 до 30 000 военнослужащих.