— Мы идем в медсанчасть. — И, безмолвно, «Милосердию Калра»: — Отправь двух солдат Калр.

Мои слова и вид пакета с лекарствами вызвали вспышку надежды у Анаандер Мианнаи, некогда лейтенанта Тайзэрвэт, которая испытывала непреодолимое желание избавиться от своих страданий. Из ее нелепо сиреневых глаз полились слезы, и она чуть слышно заныла, но тут же перестала.

— Как ты это вынесла? — спросила она. — Как ты это пережила?

Отвечать не было никакого смысла. Это в большей степени риторическое восклицание, нежели настоящий вопрос, и на самом деле ее не интересовал ответ.

— Встань. — Дверь открылась, и вошли двое моих солдат Калр. Вид лейтенанта Тайзэрвэт, изрядно помятой, скукожившейся на скамье, с залитым желчью рукавом форменной куртки, вызвал у них изумление и некоторое смятение.

Мы отправились в медсанчасть печальной маленькой процессией, Тайзэрвэт (не Тайзэрвэт) опиралась на одного солдата, второй следовал за ней. Доктор, увидев, как мы входим, застыла на месте, ужаснувшись тому, что увидела в голове лейтенанта посредством специализированных имплантатов врача в то мгновение, когда корабль перестал вмешиваться в передачу данных, исходящих от нее. Она повернулась ко мне и хотела было заговорить.

— Обожди, — резко бросила я ей, а потом, когда солдаты помогли Тайзэрвэт (не Тайзэрвэт) лечь на стол, отослала их.

Не успела доктор и рта раскрыть, а Анаандер — осознать, что я делаю, и возразить, как я защелкнула ограничители движения на столе. Это ее удивило, но она отвратительно себя чувствовала и не сразу поняла, что это значит.

— Доктор, — сказала я, — ты видишь, что лейтенант Тайзэрвэт обладает неразрешенными имплантатами. — Врач испытала слишком сильное потрясение, чтобы говорить. — Удали их.

— Нет, не надо! — попыталась крикнуть Анаандер Мианнаи, но не смогла, и это прозвучало сдавленным шепотом.

— Кто это сделал? — спросила врач. Как видно, она все еще пытается разобраться в этом.

— Разве сейчас это существенно? — Она знает ответ, если просто подумала об этом. Только одна особа могла такое сделать. Только одна особа способна на это.

— Врач, — произнесла Тайзэрвэт, которая попыталась высвободиться, но обнаружила, что не может справиться с креплениями. Ее голос по-прежнему звучал как сдавленное карканье. — Я — Анаандер Мианнаи, лорд Радча. Арестуй капитана флота, освободи меня и дай мне нужное лекарство.

— Ты забываешься, лейтенант, — заявила я и снова повернулась к врачу. — Я отдаю приказ, доктор. — В условиях нашей полной изоляции в шлюзовом пространстве мое слово — закон. Не имеет никакого значения, что за приказы я отдаю, насколько они незаконны или несправедливы. Капитан может предстать перед обвинением за некоторые свои приказы, но члены ее экипажа, независимо от обстоятельств, будут казнены за неподчинение этим самым распоряжениям. Такова суровая действительность жизни радчаайского солдата, хотя на практике это осуществлялось достаточно редко. Никто на «Милосердии Калра» ни за что не забыл бы об этом. Найсими Птем, чье имя упоминалось на этом корабле каждый день по моему особому распоряжению, была таким же солдатом и умерла, потому что отказалась выполнить приказ убить невинных людей. Никто на борту «Милосердия Калра» не мог забыть ни о ней, ни о том, почему она умерла. Ни о том, что я велела упоминать ее имя ежедневно, как если бы она была одним из почивших членов моей семьи или членов экипажа этого корабля. Врач просто не может не учитывать этого именно сейчас.

Она попала в затруднительное положение и пребывала в нерешительности. Тайзэрвэт мучилась, это было видно, а если что-то и могло вывести врача из себя, так это страдания, которые она не в состоянии облегчить. Мой приказ, с одной стороны, загонял ее в угол угрозой казни, но, с другой стороны, давал предлог, чтобы сделать то, что нужно, и она поймет это очень скоро.

— Доктор!.. — прохрипела Тайзэрвэт, продолжая бороться с ограничителями движения.

Я положила руку в черной перчатке на ее горло. Никакого нажима, просто напоминание.

— Доктор, — сказала я спокойно, — кто бы это ни был, кем бы она ни пыталась себя представить, установка этих имплантатов изначально незаконна. И она оказалась неудачной. Я сталкивалась с этим прежде, я сама прошла через это. Лучше уже не будет, и ей чрезвычайно повезет, если не станет хуже. Лекарства могут помочь ей продержаться некоторое время, но они не решат проблемы. Есть лишь одно средство, способное помочь. — Два. Но в некоторых отношениях эти два — одно и то же, по крайней мере в отношении данного фрагмента Анаандер Мианнаи.

Врач словно балансировала на лезвии ножа между двумя равно плохими вариантами выбора, и лишь возможность помочь пациенту — как бы ничтожна она ни была — составляла едва заметную разницу между одним и другим. Я поняла, что она сделала выбор.

— Я никогда… капитан флота, у меня нет никакого опыта с этим. — Она очень старалась, чтобы ее голос не дрожал. Ей никогда прежде не приходилось иметь дело со вспомогательными компонентами, я первой из них побывала в ее медсанчасти. Корабль говорил ей, что со мной делать.

А я вряд ли была типичным образчиком.

— Не у многих он есть. Вставить их несложно, но я не припомню, чтобы кому-то приходилось их извлекать. Особенно если заботиться о состоянии тела, когда они уже вставлены. Но я уверена, что у тебя получится. Корабль знает, что делать. — Корабль говорил сейчас врачу то же самое. — И я помогу.

Доктор бросила взгляд на Тайзэрвэт — нет, на Анаандер Мианнаи, — привязанную к столу: она перестала бороться с креплениями, закрыла глаза. Потом посмотрела на меня.

— Успокоительные, — начала она.

— О нет. Она должна быть для этого в полном сознании. Но не волнуйся, я довольно сильно придушила ее несколько минут назад. Она не сможет кричать очень громко.

К тому времени как мы закончили и Тайзэрвэт была без сознания, до предела накачанная седативными препаратами, врача трясло, и не только от изнеможения. Мы обе пропустили обед и ужин, и утомленные солдаты Бо с нарастающим беспокойством по одному и по двое то и дело пытались заглянуть в медсанчасть под все более пустячными предлогами. Корабль отказывался объяснять кому бы то ни было, что происходит.

— Она вернется? — спросила врач, дрожа, пока я чистила и убирала инструменты. — Тайзэрвэт, я имею в виду — она станет Тайзэрвэт снова?

— Нет. — Я закрыла коробку, убрала ее в выдвижной ящик. — Тайзэрвэт была мертва с того мгновения, когда они вставили те имплантаты. — Они. Анаандер Мианнаи, должно быть, сделала это сама.

— Она же дитя. Семнадцати лет! Как же мог кто-то… — Она умолкла. Покачала головой, все еще не веря тому, что видела своими глазами, после нескольких часов хирургической операции.

— Мне было столько же, когда это случилось со мной, — отметила я. Не со мной на самом деле, а с этим телом, последним, которое у меня осталось. — Даже чуть меньше. — Я не стала вспоминать, что на меня врач так не реагировала.