Еще вчера вечером этой надписи не было. «Интересно, кто этолучше всех на свете? Уж точно, это не я, — с грустью подумала Даша. —Мне такое могли бы написать два человека, Юра и Петька, но Петька болен, а Юрадалеко, в маленьком бельгийском городке под названием Маасмехелен. А счастливая,должно быть, та девчонка, для которой это написано. Нет, Петька, пожалуй, нестал бы такое писать…» Кстати, вчера, чтобы не волновать Петьку, они решилиничего ему не рассказывать, ведь они только сегодня собирались следить застарухой из Даева переулка. Даше вдруг стало скучно. До чего же надоеловыслеживать всяких мерзких типов! И вообще, все надоело до смерти — школа,квартира, вечная слежка… Хочется чего-то совсем другого! Весны, любви, хочетсяпереехать и с удовольствием устраиваться на новом месте. Там за окнами течетрека, шумят деревья парка, там ремонт сделан своими руками, там чудесные соседи— писатель Мелешин и его жена Елизавета Григорьевна, которая, как выяснилось,училась в одной школе с Дашиной мамой, Александрой Павловной… Но пока из всегоэтого доступно одно — весна! Она, похоже, уже берет свое! Солнце такоеласковое, и деревья уже засветились зеленью. Это еще не листочки, а простопрозрачный зеленый свет… Как хорошо! Она еще раз с грустью глянула на надписьна тротуаре… Кто бы ни был этот парень, он молодец!

Сестренка, ты уже встала? — заглянул к ней Стас.

Стасик, поди сюда!

Ох, хороша погодка! Что там такое!

Погляди!

На что?

Видишь надпись?

«Ты лучше всех на свете!» Это ты лучше всех на свете?

— Я? Нет! Мне некому это написать! Но, правда, здорово?

— Знаешь, были какие-то стихи… — Стас наморщиллоб. — Нет, не помню!

И тут в окно они увидели тетю Витю, она, похоже,возвращалась из магазина. Заметила надпись, остановилась, покачала головой ипосмотрела вверх, на Дашино окно. Обнаружив в окне Дашу и Стаса, она помахалаим.

— Пойду ставить чайник! — вздохнула Даша. ТетяВитя тоже была в восторге от этой надписи.

В моей молодости было популярно стихотворение Смелякова продевочку Лиду. «Хорошая девочка Лида! — в отчаянье он написал »…

Ой, именно эти стихи я пытаюсь вспомнить! — обрадовалсяСтас.

И тут вдруг у Даши почему-то стало тепло и радостно на душе.А почему, она и сама не знала. Надо попозже папе позвонить, узнать, как там ичто. Юра доводился племянником папиной жене Людмиле Генриховне. «Наверное, онскоро приедет», — подумала она.

А Стаса эта надпись тоже взволновала. Он подумал, что еслибы знал адрес Ники, то запросто мог бы написать ей тоже что-то в этом роде!

Данечка, ты после завтрака никуда не идешь? — спросилавдруг тетя Витя.

Нет, а что?

Ты не поможешь мне заполнить анкеты для ОВИРа? ВчераСашенька принесла их мне. После праздников сразу же подам…

О! С удовольствием! Стас, а у тебя какие планы?

Какие у меня могут быть планы? Поеду на Фрунзенскую,заниматься! Все-таки у нас благородная школа — лишний день подарила! Да ещетакой погожий!

При чем тут благородство? Просто директор надеется за четыредня отремонтировать сортиры! Говорят, он нашел какую-то очень клевую бригаду иони обещали ему за праздники все сделать, . — весьма прозаически объяснилаДаша. — Но нам свободный день по кайфу!

После завтрака Стас спросил, когда тетя Витя не слышала:

— А у вас сегодня что, никаких детективных дел? Дашабыстро рассказала ему обо всем, что было вчера.

Действительно, везучие вы! Даже паспорт вам в руки попал!Вот это пруха! Да, кстати, а мне никто не звонил вчера?

При мне — нет! А ты что, дал ей здешний телефон? А наФрунзенскую не Дал?

Нет, я не сообразил…

— Одурел от любви!

Дарья!

Ладно, ладно! Не буду!

Тут раздался звонок. Стас с тоской устремил взгляд нателефон и первым схватил трубку. На лице его тотчас отразилось разочарование.

— Привет, Петро! Как здоровье? Дома, дома, сейчаспозову.

Он передал трубку Даше.

Лавря, привет!

Петечка, как дела?

Как сажа бела!

А что? — перепугалась Даша.

Да температура опять поднялась! Черт бы ее побрал!

Петька, ты, наверное, рано вскочил.

Ха! Мне не больно-то давали вскакивать!

Ну и что теперь? А температура высокая?

Тридцать восемь.

Это плохо.

Это не просто плохо, это ужасно! У вас такое делоинтересное, а я должен валяться, как идиот. А вы еще ведете себя такпо-свински!

То есть?

Ты почему с утра дома? Вы же собирались следить за этойНикандровной! А раз ты дома, значит, вы вчера что-то предприняли, а меня… А мнедаже не сказали! С глаз долой, из сердца вон!

Петька, ты спятил?

Может, и спятил! Спятишь тут! Давай, Лавря, колись! Что вывчера учинили?

Петька, хочешь, я сейчас к тебе приду и все расскажу? —великодушно предложила Даша, и в самом деле чувствуя себя виноватой переддругом.

Приходи! Одну тебя мама, наверное, пустит! А кстати, гдеКруз?

Круз с Хованским сегодня следит за Верой Никандровной!

Кто это?

Приду и расскажу! Жди!

Постой, я маму спрошу! Мама! Мама! — закричал он.

Что, Петечка? — примчалась на его зов СветланаПетровна.

Сейчас ко мне Даша Лаврецкая придет, можно? У нас там, вшколе, всякие события…

Одна или с целой оравой?

Одна, мамочка, одна.

Ну что ж, если не боится заразиться, пусть приходит.

Лавря, ты заразиться не боишься?

Нет, не боюсь! Ангина не такая уж заразная!

— Ладно, жду! — сказал Петька и положил трубку.Даша побежала к тете Вите.

— Тетя Витечка, я сейчас на часок к Петьке сбегаю, унего опять температура подскочила, надо с ним посидеть, пока его мама невернется, — соврала на всякий случай Даша, — а анкету мы заполним,когда я вернусь, ладно? Вы не обижаетесь? Все равно ведь до праздников выдокументы не отдадите, правда же?

Тетя Витя не обиделась. Она дала Даше с собой банкудомашнего яблочного компота.

— Пусть Петечка пьет, он мой компот любит, я знаю!

Когда Даша рассказала Петьке обо всем, что случилось вчера,он тяжело вздохнул и тихо сказал: