— Если ты хорошо разбираешься в блефе, Гринго, как так вышло, что ты «торчишь» мне восемь «кусков»?

— Не повезло с картами, всего-то делов. Временная неудача.

Марсден отступил на шаг.

— Вот как? Почему же я слышал, что ты задолжал не только мне?

Гринго рассмеялся и вдруг молниеносно ударил Марсдена по почкам, тут же отступив в сторону, когда здоровяк рухнул на пол. Ухватившись за горсть сальных волос, он поднял его голову.

— Если еще раз услышу, что ты меня с кем-то обсуждаешь, Дэмиен, то наша следующая беседа будет не такой вежливой. От человека в твоем положении я жду некоторой доли сдержанности. Ты меня понял?

— Блядь, ты хоть знаешь, с кем связался? — сипло прохрипел Марсден.

Гринго наклонился и сладчайше улыбнулся.

— А мне плевать. Остальные «бабки» получишь на следующей неделе. До тех пор держи рот на замке. Все понятно?

Марсден долго смотрел Гринго в глаза, прежде чем едва заметно кивнуть.

Гринго отпустил волосы и вытер ладонь о джинсы. Затем бросил перед собой на пол две «штуки».

— Вот твои деньги. Только не забудь помыть руки. Пол тут отвратительный.

Песня подходила к концу, когда Гринго сел на свое место.

— Ну и как ты тут…

— Тихо!

Ответ Банни Гринго явно застиг врасплох. Напарник сидел с закрытыми глазами, с выражением созерцательной безмятежности на лице.

Гринго посмотрел на сцену за его плечом. Чернокожая женщина, ранее разливавшая напитки, теперь присоединилась к Ноэлю. У нее были длинные темные волосы, густая прядь которых почти полностью закрывала правую сторону лица. Она была чуть ниже среднего роста, с карими глазами и полными губами. Облегающее платье выглядело будто из 1950-х, но оно ей очень шло. Видеть ее было немного странно, ведь именно она обслужила его несколько минут назад в баре, однако теперь женщина производила иное впечатление: в ней будто внезапно включили внутренний свет. Она не обращала ни малейшего внимания ни на кого в зале, она просто пела, покачиваясь в такт музыке; пела нежную песню в большой винтажный микрофон с серебристой решеткой.

Наконец рояль доиграл последние аккорды, и зал взорвался аплодисментами. Несмотря на то что гости хлопали с неподдельным энтузиазмом, на ноги поднялся только один. В ответ на аплодисменты женщина смущенно улыбнулась и вернулась за стойку бара.

— Великолепно. Это было охеренно!

— Э-э, Банни?

— Ну что за голос! Потрясающе.

— Хм, да… Вообще-то, никто уже не хлопает.

Банни посмотрел на свои руки, словно с удивлением осознав, чем они до сих пор занимались.

— Ну да, ага… — Он покраснел. — Очень здорово.

Банни сел обратно на место.

Ноэль заиграл веселую мелодию — без вокального сопровождения, если не считать его случайные матерные выкрики.

— Послушай, дружок, — заговорил Гринго. — Я понимаю, что немного задержался в туалете, но, боюсь, ты занял не свое место. До того как я ушел, тут сидел мой друг, который ненавидит джаз, и он вернется с минуты на минуту.

— Отвянь, это был не джаз, это было… Даже не знаю, что это, но это точно не…

Гринго посмотрел на бар, за которым женщина вновь обслуживала посетителей.

— А еще она чертовски мила.

— Что? Серьезно? — спросил Банни. — Наверное… Я даже не обратил внимания.

Он взглянул на бар, потом отвел взгляд, потом еще раз взглянул украдкой.

Поднося стакан к губам, Гринго оценивающе посмотрел на напарника.

— Если бы я хоть на секунду уверовал, что ты не обратил на нее внимания, то немедленно предложил бы понизить тебя на одно звание.

Он опрокинул в себя остатки двойного виски и поморщился, когда крепкий алкоголь обжег горло. Затем поднял пустой стакан.

— Твоя очередь.

— Ну да, — сказал Банни, быстро взглянув на бар, за которым стояла одна и только одна барменша. — Давай переждем минутку, я…

Гринго расхохотался.

— А знаешь что? Ты хоть и большой вахлак на вид, но исключительно милый зайчик. Ладно, уговорил. Сиди здесь и гляди на всех угрюмой букой, пока я сам схожу за выпивкой. Мне вдруг вспомнилось, что я ничего не дарил тебе на день рождения.

Голос Банни превратился в настойчивый шепот:

— Не веди себя как идиот. Сядь и не говори ничего. Блин, сегодня даже не мой день рождения…

Последние слова улетели вслед Гринго после того, как тот ловко увернулся от хватки Банни. Взъерошив волосы здоровяка, он направился к бару.

Банни нервно подвигал барной салфеткой по столу туда-сюда, прежде чем оторвать от нее уголок. Чертов Гринго, никогда не оставляет его в покое! За неимением ничего лучшего он принялся разглядывать зал. Высокий парень с жалкой козлиной бородкой вернулся к своей спутнице. Они принялись оживленно беседовать, но глаза их не отрывались от перемещавшегося по залу Гринго. Другие просто наслаждались напитками, нисколько не догадываясь об атомной бомбе унижения, которая уже со свистом летела на голову Банни.

Он искал хоть какую-то отдушину, и она нашла его сама в виде коренастого парня с соседнего столика, за которым сидели хохотуны в костюмах.

Парень встал и подошел к столу Банни.

— Эй, ты не охерел ли поднимать руку на моего другана?

Банни даже не потрудился посмотреть ему в глаза.

— Он вел себя некрасиво. Я попросил его быть потише.

— Тебе что, больше всех надо?

Банни взял стакан и поболтал в нем остатки напитка.

— Ну да. Я, типа, современная Мэри-на-хер-Поппинс. Я порхаю по всему городу и даю уроки хороших манер.

Не поднимая головы, Банни скосил взгляд в сторону. Друзья коренастого — долговязый и толстый — стали восторженно следить за развитием маленькой пьесы.

— Ты замахнулся на моего земелю. Это тема для серьезной беседы.

Наконец Банни поднял глаза.

— «Серьезная беседа»? Наверное, ты глухой и это нечто вроде языка жестов?

— Я тебе покажу «язык жестов»!

— О господи, — пробормотал Банни. — Только без обид, но у тебя ужасно получается угрожать. Может, вернешься и отправишь на переговоры Долговязого или Жирдяя? Вдруг они умеют делать это получше?

Коренастый картинно оперся о стол, вероятно подсмотрев эту позу в каком-то фильме — когда кто-то угрожает кому-то тем, что показывает ему все, что у него имеется от яиц и выше.

Затем он понизил голос на октаву:

— Похоже, ты не воспринимаешь меня всерьез.

Банни откинулся на спинку стула.