Два всадника, прибывшие от Коппингенов, были мексиканцами — неотесанные пастухи в пропотевшей насквозь одежде. Третьим оказался худощавый, сутулый человек, с лица которого не сходила улыбка, что совсем не вязалось с холодными глазами. К его поясу была прикреплена кобура с револьвером и длинный охотничий нож.

— Лин Стокер… Тэп Дюварни — мой партнер, — представил их Том.

— Рад вас видеть, — произнес Стокер в ответ на приветствие Дюварни, смерив его с ног до головы холодным взглядом. Он начал было что-то говорить, но Тэп уселся на корточки рядом с мексиканцами.

— Ваша грулья[2] — хорошая лошадка, как я погляжу, — сказал он, а затем, обратившись ко второму пастуху, поменьше ростом, спросил: — Ты ею доволен?

— Доволен. Это моя собственная.

— Так я и думал. Мне она тоже понравилась. — Тэп повернулся ко второму мексиканцу: — А твоя как?

Пастух пожал плечами и усмехнулся:

— Быстро бегает, но иногда взбрыкивает.

Придя к выводу, что Стокер — скользкий человек, Дюварни решил как можно меньше с ним общаться. Троица привела лошадей с ранчо Коппингенов. Значит, знала, где их искать и что они собрались гнать скот. Во время войны Том не был таким беспечным, подумал майор. Либо он постарел, либо хотел спровоцировать нападение Мансонов… Второе вернее, поскольку Мансоны еще не знают о том, что Дюварни нанял новых людей.

Тэп почувствовал, что сложившаяся ситуация начинает все больше и больше раздражать его. Поведение Тома очень беспокоило. Их соглашение трещало по всем швам. Тэп же хотел заниматься делом — и только им, а не подставлять голову под шальные пули в дурацких семейных разборках.

— Откуда вы узнали, что на грулье приехал Педро? — вызовом спросил Стокер.

— У Педро мексиканские шпоры, с большими колесиками. В том месте, где он привязал лошадь и снял седло, остались следы.

Теперь Дюварни совсем уверился, что Стокер ненадежен, поскольку высокий сутулый ковбой повсюду совал свой нос.

Тэп подошел к Тому и уселся рядом.

— Я забираю часть своих ребят и еду в Рефьюджио, — сказал он, — затем мы заглянем в Викторию. Тебе там нужно что-нибудь?

Том достал из кармана кисет и принялся сворачивать самокрутку.

— Если хочешь держаться подальше от нашей семейной распри, — сказал он, — то веди себя поосторожней. Есть люди, которые не верят в твой нейтралитет.

— Понимаю, — спокойно ответил Дюварни. — Ты настроен втянуть меня в вашу борьбу, но мне придется снова повторить — я приехал сюда, чтобы перегнать скот и получить за это деньги. А вашу безумную ссору пора кончать. Вы с Мансонами много лет ведете войну, которую никто не может выиграть. Знаю, они сожгли твой дом и убили некоторых твоих родственников, но ты ведь тоже убил кого-то из Мансонов. Пора остановиться. Меня заботит только операция со скотом, и я буду рад, если ты вместе со мной займешься делом.

Если мы доставим стадо в Канзас или, пусть дешевле, продадим его в Индианоле, у нас появятся деньги, и мы сможем купить себе ранчо где-нибудь в Вайоминге или Монтане.

— Но я же вырос в Техасе и не могу уехать отсюда, — запротестовал Том.

— Ерунда, — отрезал Дюварни. — Половина владельцев ранчо и ковбоев в тех штатах из Техаса или из Англии. Там великолепные луга, я отлично знаю те края. Мы можем продать быков в Канзасе, а телят и коров отогнать на север, на тамошние пастбища. Ты забудешь о перестрелках, станешь хозяином ранчо, женишься на Мэди Коппинген и заживешь как счастливый человек.

— Звучит заманчиво.

— Так что же ты раздумываешь? Что лучше — жить на своем ранчо с любимой женщиной или всю жизнь носиться до Техасу, охотясь за Мансонами, пока не перестреляешь их всех или кто-нибудь не подстрелит тебя?

— Когда ты собираешься начать перегон скота?

— Ровно через неделю. Мы погоним с тобой стадо, которое успели собрать. Если все сложится удачно, попробуем пробиться в Индианолу. Если же что-нибудь помешает, сделаем бросок на север, к Красной реке. Там откормим наших бычков на индейских пастбищах, а когда цены на скот в Канзасе вырастут, отгоним их туда и продадим.

Рефьюджио, сонный ковбойский городишко, меньше всего напоминал приют для усталого путника. Вдоль глинобитных и каркасных домов тянулись дощатые тротуары, над которыми кое-где нависали галереи. Четыре всадника проехали по пыльной главной улице и спешились перед зданием суда, двери которого были открыты. Тэп пересек улицу и поднялся по ступенькам. Док Белден остался присматривать за лошадьми, а Джуд Уолкер и Велт Спайсер зашли в ближайший салун.

— «Т» сплетенное с «Д»? — Чиновник открыл книгу, где регистрировались клейма. — Не припомню такого… Так что можете взять его себе. — Он зарегистрировал клеймо и, еще раз прочитав имя, которое только что записал, — Тэппен Дюварни, — поднял на гостя глаза. — А я о вас слышал, — произнес он. — Вы — друг Тома Киттери, правда?

— Мы познакомились с ним во время войны, — ответил -Тэп.

— Он с вами? Если да, то скажите ему, что Мэди Коппинген сейчас в Виктории.

К своему удивлению, новоиспеченный скотовладелец испытал радость. С чего бы это? — осадил он себя. Видно, давно не видел женщин, или?..

Он встряхнул головой, чтобы отогнать нежданную мысль, и, надев шляпу, вышел. На мгновение задержался в дверях, внимательно оглядел улицу. Чтобы избежать беды, нужно постараться заметить ее раньше, чем она тебя настигнет.

Док Белден по-прежнему стоял возле лошадей и курил, посматривая в ту сторону, где располагался салун, который Тэп от дверей суда видеть не мог. Почти не задумываясь, машинально Тэп расстегнул куртку: за поясом у него был пистолет, в кобуре — револьвер.

Он подошел к Доку и встал рядом.

— Все в порядке?

Док лукаво взглянул на него и сказал:

— Только что мимо меня проехало полдюжины всадников. Лошади взмылены, словно неслись во весь опор, чтобы поспеть сюда.

— Садись в седло, — приказал Тэп. — Поедем к ребятам, нам нужно держаться вместе.

Возле коновязи у входа в салун действительно стояли шесть взмыленных лошадей. На всех было клеймо Мансонов. Привязав своих тут же, Тэп и Док прислушались к голосам.

— Расслабься, Белден. Похоже, эти друзья приехали за нами, но я хочу сам открыть бал, — предупредил майор и распахнул двери.

В зале царили полумрак и прохлада. Спайсер и Джуд Уолкер стояли в дальнем конце бара. Двое из клана Мансонов расположились у стойки чуть поодаль, двое других сидели за столиком позади Уолкера на расстоянии всего полутора метров. Последняя пара заняла дальний столик и тоже не сводила глаз с Уолкера и Спайсера. Все пути к отступлению были отрезаны.