— Отец никогда не рассказывал об этом.

— С моей точки зрения, Тацуо и Мицуо мыслили абсолютно по-разному. По сравнению со студентом Тацуо, думающий о будущем и посещающий колледж кройки и шитья Мицуо был более уравновешенным. Он не выказывал ни гнева, ни печали и полностью погрузился в равнодушный мир пошива одежды.

Слушая рассказ Фудзисаки, Тосия подумал, что очень хорошо пронимает отца и что, если б оказался в такой ситуации, вёл бы себя похожим образом.

— Тацуо же, наоборот, был не в состоянии контролировать себя. Пойманный преступник повесился в камере предварительного заключения, поэтому, лишившись объекта для вымещения своего гнева, Тацуо возненавидел компанию, категорично объяснив это тем, что «отца использовали и выбросили». В это самое время группа студентов, с которыми общался Сэйтаро, приехала навестить их в дом в Киото. По мере того как Тацуо сближался с ними, неожиданно для всех его врагом стала противостоящая левая группировка. С тех пор он заговорил об антимонархизме и антикапитализме.

Что касается 1974 года, Тосии было известно лишь то, что студенческое движение тогда стало затухать, и начало этому положил инцидент Асама Сансо, за которым стояла «Объединённая Красная армия».[33]

— Когда Тацуо провозглашал идеи антикапитализма, думаю, что он, скорее всего, имел в виду компанию, где работал Сэйтаро-сан.

— Но ведь деда же убили члены радикальной группировки, поэтому мне кажется, что это неоправданная ненависть.

— Да, действительно, как же ещё может рассуждать сын Мицуо-сана… — рассмеялся Фудзисаки, а Хорита, подхватив шутку, подлил Тосии пива. — Я ведь говорил о некоторых «фрагментах», имеющих отношение к этому делу.

Другими словами, речь шла о фрагментах, которые указывали на связь дяди и дела «Гин-Ман». Первое — это то, что он был как-то связан с Англией, о втором Хорита сказать не успел. После того как Тосия налил ему пива, Хорита заговорил об этом.

— Компания, в которой работал Сэйтаро-сан, называлась «Гинга».

— Что?

Тосия посмотрел на Хориту и потом перевёл взгляд на Фудзисаки, с лица которого мгновенно исчезла улыбка, и оно превратилось в подобие маски.

— Фудзисаки-сан, мы позвали вас сегодня, поскольку думаем, что есть связь между Тацуо и одним делом.

Фудзисаки молча смотрел на тарелку со свежими юба.[34] Казалось, что он понимает, о чём идёт речь.

— Пока Тацуо-сан жил в Киото, вы всегда были вместе, со времён средней школы и до университета. Судя по собранной мной информации, если кто-то и знает про это, то только вы.

В глаза Тосии бросился висевший над почётным местом пейзаж Киото — похоже, вид сверху на каменные ступени склона Нинэн-дзака.[35] Прекрасная, цветущая бледным цветом сидарэдзакура[36] в окружении черепичных крыш торговых лавок. Но Фудзисаки сидел под этой красивой картиной с совершенно каменным лицом.

— Когда вы последний раз виделись с Тацуо? — нисколько не смущаясь, начал наступление Хорита, но Фудзисаки, вздохнув, упорно молчал.

Тосия приготовился к тому, что всё-таки придётся рассказать всю правду. Пытаясь заглушить набат, начавший бить в его груди, он обратился к Фудзисаки:

— На днях я обнаружил дома странные вещи. Старую кассету и чёрную кожаную тетрадь. Большая часть текста написана на английском языке, а в конце в общих чертах описан инцидент с кондитерскими компаниями «Гинга» и «Мандо»…

Тосия рассказал и о том, что на кассете записан его детский голос, и эта запись совершенно идентична той, что использовали преступники. Однако хотя, по его мнению, этот рассказ должен был взволновать любого человека, Фудзисаки практически не отреагировал. Глядя на его лицо, не выражавшее почти никаких эмоций, Тосия с ужасом подумал, что, наверное, его единственный козырь не сработал. Откровенно рассказав обо всём, он не только не почувствовал никакого облегчения, а, наоборот, испугался того, не открыл ли он ящик Пандоры.

Фудзисаки, смотревший прямо в глаза Тосии, отвёл взгляд и со словами «Вот как…» провёл рукой по редким волосам.

— Прошу прощения.

Хозяйка пришла убрать тарелки. Они ели только лёгкие закуски и напоследок решили заказать рис.

Мужчины опять остались втроём. Хорита и Тосия молчали, ожидая того, что скажет сидевший напротив человек.

— Вообще-то…Тацуо однажды возвращался в Японию.

Тосия почувствовал, как Хорита затаил дыхание. Опередив его, он задал вопрос Фудзисаки:

— Когда это было?

— В феврале восемьдесят четвёртого года. И я хорошо это помню. Тацуо позвонил мне домой. Я удивился, поскольку был в полной уверенности, что он в Англии, но обрадовался тому, что наконец-то после долгого перерыва мы сможем выпить вместе. Однако, когда мы встретились, он показался мне каким-то опустившимся…

Фудзисаки нахмурился, и Тосия, почувствовав, что сейчас должен открыться важный факт, касающийся его дяди, напрягся.

— Было совсем не похоже, что в жизни у него всё хорошо, поэтому я полушутя предложил ему: «Может, тебе денег одолжить?». На что он ответил: «Деньги мне не нужны, но я хочу кое-что у тебя узнать».

Фудзисаки поднял глаза, чтобы убедиться, что Тосия и Хорита внимательно смотрят на него.

— Тацуо назвал пять компаний и спрашивал об их акциях. Да, я действительно работал в компании, имевшей отношение к финансам, но это не означало, что я располагал информацией обо всех этих фирмах. Я так чётко помню этот момент, поскольку среди упомянутых Тацуо названий были производители продуктов питания «Матаити сёкухин», кондитерских изделий «Мандо сэйка» и «Хоуп сёкухин». Хотя, конечно, я обратил на это внимание лишь спустя время…

— Ещё две компании — это «Гинга» и «Хатоя»? Или «Сэццуя»?

— Нет.

Хотя на вопрос, заданный Хоритой, был тут же дан отрицательный ответ, Тосия знал, что эти две компании также связаны с производством продуктов питания. Но наиболее активно преступная группировка из дела «Гин-Ман» действовала именно в первых четырёх случаях. Дядя выяснял информацию об акциях трёх из этих фирм. К тому же это было за месяц до похищения главы «Гинга» Кикути.