себя. Голос ее дрожал, слова застревали где-то на полпути, но она все же проговорила:

– Кто ты такой? Кто ты, маленький монстр?

– Кто я такой? – последовал удивленный ответ. – Ты что ослепла? Это же я! Твой маленький сыночек! Твой малыш, твой дружочек! Кто же здесь еще может быть, в этой милой, прелестной комнатке? С этим лицом?!

Сидящая на ковре тварь вдруг резко дернула головой и повернулась к ней. Марго предстало настолько ужасающее зрелище, что она выронила метлу, непроизвольно вскинув руки ко рту в попытке сдержать крик.

У твари было лицо ее сына! В буквальном смысле! Лицо ее сына было, словно наволочка на подушку, натянуто на чужую, уродливую рожу!

– Что такое, мамочка? Я тебе не нравлюсь? Сегодня я тебе не нравлюсь из-за того, что я себя так плохо вел?

– Т-твое лицо, – произнесла Марго, предчувствуя собственный скорый обморок. – Твое лицо…

– Да, мое новое лицо… – тварь склонила голову, – я немного заболел! На мне просто лица нет! Хотя… – монстр усмехнулся, – ты знаешь, мамочка, на самом деле как раз таки есть.

Края кожи неровно топорщились, с подбородка на воротник пижамной рубашки капала кровь. Там, где было левое ухо, лицо сморщилось жуткими складками, а веки жутко наползали на глаза, отчего тварь, напялившая лицо словно маску, казалось, прищуривается и подглядывает. И в этот миг к горлу Марго подступил ком от посетившего ее осознания. Она поняла, что ее сын, ее маленький Калеб, мертв. Что его больше нет. Ужас заполонил ее мысли. Ее горло перехватило и свело судорогой, ей вдруг почудилось, как из него что-то полезло. Что-то мерзкое, склизкое и зловонное. Ей показалось, что кто-то заставил ее проглотить острый крючок на бечевке, что крючок этот зацепился за что-то внутри, и его потянули наружу. Все ее естество при этом потянулось следом за ним, выворачиваемое наизнанку… Она отказывалась верить. Где-то на дне ее души кто-то крепко сжимал рубильник, пока что не позволяющий затопить ее всю горем, и этот кто-то отчаянно, непримиримо вопил во тьму: «Нет!». Он восставал против мысли, что ее ребенок убит.

– Что не так, мамочка? – прохрипела тем временем тварь, после чего поднялась на ноги и пошагала к Марго неровной, угловатой походкой. – Неужели я не похож на мальчика с фотографии на каминной полке?

И тогда она увидела вылезающие из рукавов пижамы, как пауки из нор, длинные суставчатые пальцы, вырезанные из дерева, увидела деревянные ступни, топающие по ковру. Шарниры скрипели, большая голова на тонкой шее дергалась с каждым шагом.

С ужасом Марго узнала это существо. Это была та самая кукла! Малыш Кобб, которого ее муж принес их сыну в подарок на день рождения. Живая колченогая кукла…

Малыш Кобб подошел к Марго и поглядел на нее снизу вверх выжидающе.

– Как ты можешь не узнавать меня? – Когда он говорил, лицо Калеба дрожало и жутко шевелилось. – Это же я… Я всегда здесь жил. С тех самых пор, как однажды вылез из тебя наружу!

– Нет, – прохрипела она – голос будто украли. – Ты не мой сын.

И тут Марго увидела, что в руке у куклы что-то зажато. С еще большим ужасом она поняла, что это револьвер. Не какая-то глупая игрушка, а самое настоящее оружие. Откуда оно взялось в комнате ее сына?!

– Тебе нужно следить за своими словами, мамочка. – Малыш Кобб принялся откровенно угрожать: – Если ты будешь мешать моим играм, я подниму этот большой блестящий револьвер, направлю его тебе в голову и выстрелю! Один, два, три, четыре, пять, шесть, восемь, двенадцать! Я плохо считаю, но стреляю я намного лучше.

– Я никуда не уйду! – сжав зубы, процедила Марго. – И даже если ты меня застрелишь, выстрелишь мне прямо в голову, в сердце или куда-то еще, я никуда не уйду.

– Упрямая какая! Хочешь собственными глазами увидеть мой спектакль?

И тут Марго вспомнила слова, услышанные ею из-за двери. У нее в голове промелькнула мысль, что «первый маленький зритель» – это и есть ее Калеб, и что он по-прежнему где-то здесь, спрятан в комнате! Ведь если кукла хочет, чтобы он наблюдал за спектаклем, о котором она постоянно талдычит, то он рядом, и он… жив!

Марго прислушалась – не раздастся ли откуда-нибудь приглушенный стон ее ребенка. Она хотела позвать Джонатана, но кричать не осмеливалась – вдруг кукла выстрелит? – а покинуть детскую сейчас она бы ни за что не решилась: кто мог знать, что в таком случае произойдет с Калебом. Если ее сын все еще где-то здесь, она ни за что его больше не оставит наедине с этим маленьким монстром.

– Где он? – спросила Марго.

– Кто «он»? – Существо в двууголке развело руками, наигранно не понимая.

Марго едва сдержала себя, чтобы не наброситься на него.

– Мой сын! Мой маленький мальчик! Где он? Куда ты его дел?

Она снова оглядела всю комнату и предположила, что ее ребенок либо в шкафу, либо под кроватью. Других мест, чтобы спрятать его, здесь просто не было. Окно накрепко закрыто, и вряд ли Калеб или это низкорослое существо, которое им прикидывается, смогли бы дотянуться до защелок.

– Я ведь тебе уже говорил, – со злостью прорычал Малыш Кобб. – Ты что, еще и глухая? Я! Я твой сын! Живой! Настоящий мальчик! Это мое лицо, моя комната, моя жизнь!

Револьвер в его руке задрожал.

– Куда ты его дел? – повторила она свой вопрос, едва не плача.

– Я никого никуда не девал. Я знаю, ты просто на меня злишься, потому что я устроил здесь беспорядок. Да, мамочка?

И тут Марго поняла, что подобным образом не добьется ответа – эта сумасшедшая тварь напрямую ничего ей не скажет. А еще она в любой момент может вскинуть револьвер и выстрелить, после чего выйдет за дверь, спустится вниз и убьет Джонатана, и их смерть точно никак не поможет бедному Калебу… если он все еще жив.

Марго посетила идея: единственный способ все узнать у Малыша Кобба – это прикинуться и подыграть ему. Как бы ей ни было мерзко и отвратительно, она должна сыграть свою роль.

– Д-да, разумеется! – дрожащим голосом сказала Марго. Она насильно