— Понимаешь, что мне от тебя нужно?

— Да.

Он смотрит на меня, я дико боюсь этого человека.

— Приеду утром. — Ос кивает ему в ответ, Матон уходит.

— Я хочу видеть ее.

— Она проспит несколько часов. Нам пришлось это сделать, чтобы спокойно все обсудить.

Я все еще ненавижу его! Вспоминаю грубые прикосновения и голос, которым он говорил со мной, стеклянные бесчувственные глаза и унижение, которому подверг.

— Пошли, поедим.

— Отвали.

Останавливается и смотрит на меня так, словно не понимает, от чего я так злюсь.

— Эрика?

— Я сделаю это ради Нины, она должна знать правду, так ее сердце успокоится. Но это не значит, что я обязана быть любезной с такой сволочью, как ты!

Вскидывает брови, не веря своим ушам. — Повтори… — Медленно идет ко мне, легкая дрожь пробирает все тело.

— Проблемы со слухом, говнюк? Ну что ты сделаешь? Еще не достаточно унизил и оскорбил меня, а? — Когда я боюсь, вечно несу всякую ахинею!

Хватает меня за челюсть и нагибается к моему лицу, — А ты смелая, да?

— Прикончить тебя смелости хватит.

Усмехнулся, за секунду я оказываюсь вниз животом на столе, раздвигает мои ноги, и я ощущаю меж ягодиц его ствол.

— Пусти, меня, идиот, ненавижу! — Он больно прижимает меня лицом к столешнице, краем глаза вижу улыбку на лице.

— Так ты меня заводишь даже больше, Эрика. — Имитирует толчки, чувствую, как его рука лезет к моей ширинке. Ос наклоняется к моему уху, — Я выебу тебя сейчас как последнюю суку, Эрика. И я хочу слышать твои крики!

— Пошел ты! — Кусаю его руку, он ослабляет хватку, и я вырываюсь, хватаю первое что подвернулось — стационарный телефон, и опускаю на его голову. Бегу к двери, вылетаю в коридор. Поворот, еще один, это дворец какой-то! Я просто несусь прямо, пока не вылетаю в холл и торможу лбом о какого-то амбала. Он, не говоря ни слова, хватает меня за руку, оборачиваюсь, вижу, как Ос вальяжно идет в мою сторону. Походка, как у льва, готовящемуся к прыжку, на лице подобие ухмылки, под обтягивающей футболкой играют мышцы, в такт его движениям.

— Это мое. — Подходит ближе и закидывает меня к себе на плечо, поднимается на второй этаж, пока я что есть мочи наношу удар за ударом по его спине.

— Сволочь, ненавижу тебя!!!

— Сдается мне это не ненависть, Эрика. — Опрокидывает меня на кровать и тут же стягивает свою футболку, прижимается ко мне своим телом, заведя руки за голову. — Ну, стала бы ты меня слушать, попроси я по-хорошему? Кому бы больше поверила, подруге или парню, с которым знакома неделю? — Сверлит своими серыми глазами, и я наконец начинаю потихоньку соображать. Нет, я бы не стала этого делать, поступи он по-человечески, приняла бы за подставу, да за все что угодно! Не отдала бы добровольно подруге чемодан с бомбой, и не позволила ехать на встречу с ее главным врагом.

— То-то и оно. — Водит кончиком своего носа по-моему, ну все, прощай мозги, и я забыла все то дерьмо, что он сделал сегодня! Соберись, Эрика! Все еще пытаюсь оттолкнуть его, но мне не сдвинуть гору мышц, он снисходительно улыбается и наконец впивается в мой рот, под этим натиском я отпускаю напряжение в мышцах, он чувствует меня и ослабляет хватку, держит мою голову в своих ладонях и еще сильнее вгрызается губами в мой рот. Обнимаю его спину, ощущаю бугорки мышц, но он вновь убирает мои руки.

— Почему ты это делаешь?

— Эрика, я работаю на Матона, я начальник охраны. У нас сугубо мужской коллектив, и мы ходим вместе в баню, тренажорку и так далее. Я не хочу, чтобы все знали, что происходит в моей постели.

— Не потому, что не хочешь, чтобы я прикасалась к тебе? — Смотрит как на сумасшедшую.

— Дурочка… — Я улетаю в небо, когда он сжимает меня в своих руках, — Пиздец, как я тебя хочу. — Стаскивает с меня штаны и прокладывает дорожку от груди к лобку, щекотит языком мою смуглую кожу, по направлению вниз. Касается самой чувствительной точки, нежно посасывая меня, в то время как его борода слегка колит.

— Господи… — Эти ощущения точно внеземные. Сжимаю черные простыни в своих руках, он сводит меня с ума за секунды. — Ааа, да еще…Ааа!!!

Ждет, пока я приду в себя, но сам не торопится показывать свой член, я понимаю, чего он хочет.

— Никогда этого не делала, не уверена, что тебе понравится.

Не отвечает,уходит и садится на кресло в углу комнаты, расстегивает ширинку, подзывая к себе рукой, подхожу.

— Встань на колени. — Я слушаюсь, его огромный стоячий член напротив моего лица. — Открой рот и возьми его. — Прижимает меня головой к себе, я поддаюсь. — Вот так, молодец. Полижи его, вверх и вниз. — Исполняю, вижу, как он откинул голову назад, блаженно закрыв глаза. Делаю вывод, что неплохо справляюсь и начинаю импровизировать, он испускает тихий стон, потом еще один, сильнее сжимая руку у меня на затылке. — Девочка, давай поглубже, — Я всегда боялась рвотного позыва, но совсем его не чувствую, открываю рот шире и глотаю до упора его твердый горячий ствол. — Я кончу тебе в рот, проглоти… — Слышу его хрип, и через секунду по горлу стекает горячая жидкость.

Нина

С трудом открываю глаза, в них словно насыпали соли. Тру их руками, которые едва меня слушаются. Я в просторной комнате на диване. Тяну руки к ногам, ни шприца, ни ножа, пистолета за спиной тоже нет. Тут же перед глазами всплывает образ Эрики, такой маленькой и испуганной, она не заслужила такого конца. Все убийства — это дело моих рук, и только я должна нести за них ответственность, такова моя карма. Неуверенно встаю на ноги, оглядываюсь, я вроде как в библиотеке. Но если они знают кто я, почему не связали? Оружия нет, поэтому делаю вывод, что я все-таки в гостях у врагов. Смотрю в окно, второй этаж, по улице разгуливает охрана. Сбегать еще рано, сперва мне нужно выяснить, что с Эрикой. Дверь не заперта, выглядываю, вижу пустую гостиную, в камине которой тлеют угли. Притворная тишина, она настораживает, как затишье перед бурей. Деревянный паркет, но я умею передвигаться как кошка, главное раздобыть оружие, тогда дело в шляпе.

Осматриваюсь, мягкая мебель, рояль, пустой обеденный стол. Но тут тишину нарушает звук пистолета, снятого с предохранителя, уж его я ни с чем не перепутаю. Убеждаюсь в этом повторно, когда ощущаю затылком ствол.

— Здравствуй Нина.

Сухая трава, цветы и море. Память рисует испанские краски, покорившие мое черствое сердце. Вдруг стало тяжело дышать, ноги врастают в пол, и я не могу пошевелиться.

— Здравствуй Феликс, или мне обращаться к тебе как прежде, Алекс?

— Ты знала кто я, когда шла за мной?

— Да. — Чувствую себя ничтожеством, предателем, лгуньей.