Ведь я же командир. Я не самый умный, но решать должен я.

Харт велел бежать.

Мы бежим.

Там, на галерке, актер откидывается назад и говорит приятелю: «А вот здесь я ухожу».

В тот момент Джонас Мюррей убил меня в первый раз. Но отосланное мной сообщение закрутило шестеренки как на официальной службе, так и за кулисами, где проходила настоящая работа. И вдруг у меня стало гораздо больше причин для беспокойства, чем просто дурные слухи.

И меня вдруг очень, очень заинтересовали последние разработки биоформов. Меня очень заинтересовали Рекс и его друзья и что случилось с ними после того, как их навсегда спустили с поводка.

Но меня больше нет. Мюррей собственноручно меня застрелил. Пройдет некоторое время, прежде чем я снова вернусь на сцену.

Дракон ловит рыбу.

Он завис в воде, тело медленно изгибается. Он мимикрирует под цвет ила на дне, и я вижу только само движение, а не то, что движется.

Потом он открывает рот, и возникает будто из пустоты – зубы, язык и открытая пасть. Наверное, в этот краткий миг рыба испытывает чудовищное потрясение. Потом он снова захлопывает пасть.

Рыбы маленькие. Дракон с нами не делится. Но пока что у нас есть корм – другие мелкие животные, база данных говорит, что это крысы. Я могу ловить крыс, но придется съесть очень много. Возможно, здесь недостаточно крыс.

Рой находит цветы и собирает нектар. Рой наблюдает за муравьями. (Муравьями?) Она хочет понять, как они доят тлю.

Канал Рой: «Целостность 99 %».

Рой наткнулась на местных, не местных людей, просто местных. Мы все понимаем, что Рой не сможет пополнить запас пчел, ведь мы сбежали.

Мне не нравится думать о том, что случилось. Я не могу перестать думать о том, что случилось. Мысли приходят сами. Я отрезан от Хозяина. Харта больше нет, и Патока говорит, это значит, что он умер. Я не хочу, чтобы он умер. Он был моим другом.

Патока говорит, Хозяин убил Харта. Этого я тоже не хочу. Хозяин – это Хозяин. Выходит, Харт был врагом? Это все, что мне приходит в голову, но я этого не хочу. Хочу, чтобы мои друзья дружили между собой. Так должно быть.

Патока ищет еду. Патока может есть очень много разного, так она и делает. Патоке нужно много еды.

Скоро нам пора будет идти дальше. Мы все еще бежим? Мы уже далеко от Хозяина, Харта и остальных друзей. Мы бежали и бежали. Патока говорит, мы уже достаточно далеко и выполнили последний приказ Харта. Патока говорит, мы все равно должны двигаться дальше, потому что нам нужна еда, а если останемся, то здесь она быстро закончится.

У меня назрел вопрос. Неприятный вопрос. Такой вопрос я раньше не задавал. Вот он: что теперь? Это значит: что будет дальше? Это значит: в чем наша задача? Все в одном вопросе.

Я задаю его Дракону. Ему все равно. Дракон счастлив, потому что никто не отдает ему приказов. Он может валяться в воде и ловить рыбу. Может греться на солнце. Дракону много не нужно.

Я задаю этот вопрос Рой, она не понимает. «Задача – выжить, – отвечает Рой. Мы будем приспосабливаться и изменяться, чтобы жить. Мы найдем способ». Рой думает о продолжительности собственной жизни. У пчел ограниченный срок действия. Рой хочет жить.

Я задаю этот вопрос Патоке. Она говорит, что и сама об этом думает. Патока говорит, что ей нужно найти канал связи. «Да, – отвечаю я, – да, нужно связаться с Хозяином».

«Нет», – говорит Патока. Патока не хочет разговаривать с Хозяином. Патока не хочет, чтобы Хозяин говорил нам, что делать.

А я хочу, чтобы мне это говорили. Патока отвечает, что я командир, но она дает мне совет. Это все равно, что говорить мне, что делать, только я не обязан этого делать. Патока говорит, это лучше, чем просто выполнять приказы. Это значит, я должен решить. Если я должен решить, то могу принять неверное решение.

Зачем Патоке нужна связь, если она не хочет говорить с Хозяином? Патока говорит, ей нужно знать, что происходит в мире. У меня возникает еще один вопрос. Что такое Мир? Патока пытается объяснить, что такое Мир. Я знаю, кроме этого места, есть и другие, я помню загоны и лаборатории, где проводили тестирование.

Патока говорит, что мир гораздо больше и в нем полно людей. Патока говорит, что и мы, и все наши действия – это часть чего-то очень сложного, что придумали люди. Она рассказывает про многое: войны, корпорации, народные движения, роботов.

Слишком много всего. Я ее не понимаю. Я спрашиваю ее, откуда она все это знает.

Она отвечает, что каждую ночь подключалась к базе данных Хозяина и училась. Говорит, база данных Хозяина не такая, как наши маленькие базы. В базе Хозяина – весь мир. Патока многому научилась.

Уверен, Хозяин об этом не знает. Плохая Патока! Плохая Патока! Но я не могу так сказать. Я же не Хозяин.

Дракон выползает из воды.

Канал Дракона: «Здесь хорошая рыба. И здесь тепло. Мы должны остаться».

Канал Патоки: «Нет, мы должны идти».

Мой канал: «Патока, куда мы идем?»

Патока некоторое время не отвечает. Рой надоедают муравьи, и она жалит некоторых. Потом на Рой нападает птица, она и ее жалит.

Канал Рой: «Ешь, Рекс».

Я ем добычу Рой – птицу, а не муравьев. И жду ответа Патоки. Она часто надолго задумывается перед ответом.

Канал Патоки: «Нам нужны люди».

Канал Дракона: «Нет, не нужны».

Я задумываюсь. Мне нравятся люди, но только друзья. В основном мне приходилось иметь дело с врагами.

Но если люди – враги, я могу их убить. Эта мысль напоминает о «Хорошем Псе» из чипа обратной связи. Я не люблю убивать людей. Я люблю убивать врагов. Я спрашиваю Патоку, не это ли она имела в виду.

Канал Патоки: «Нет, Рекс. Не думаю, что нам стоит искать врагов. Мы должны убивать врагов, только если они на нас нападают, понимаешь? Вы понимаете? Если мы начнем убивать людей, они откроют на нас охоту».

Канал Дракона: «Ну и пусть».

Я согласен с Драконом. Тогда я хотя бы буду знать, что делать. Если они на нас охотятся, то они враги, и мы можем их убивать.

Канал Патоки: «Их слишком много».

И называет очень большую цифру. Столько людей живет в Кампече. Она ждет, пока мы это переварим, и называет цифру еще больше. Столько людей живет в Мексике. И под конец она называет цифру, над которой мне приходится подумать, прежде чем я ее понимаю. Это все люди в мире.

Канал Патоки: «А нас четверо. Во всем мире, вероятно, меньше двух тысяч биоформов. Если люди решат нас уничтожить, то наша сила роли не сыграет. Мы не должны убивать людей, пока они не нападают».