Я и сама об этом прекрасно знала, потому и бросилась за помощью к Улисе. А теперь, сраженная ее неудачей, просто не знала, что еще можно предпринять. Что может сделать обычный человек там, где потерпели поражение целитель и даже ведьма?

— Если он перестанет болеть, то покинет твою постель? — вдруг ворвался в мои мысли ровный голос Барона.

— Разумеется, — осторожно подтвердила я. Были у меня вполне законные опасения, что он сейчас просто убьет капитана.

Труп же болеть не может.

Потому, когда Барон шагнул к кровати, я невольно загородила ему дорогу.

— Дорогая, меня расстраивает твое недоверие, — поджал губы Высший.

— Вы же не собираетесь его убивать?

— Я собираюсь ему помочь.

— Но…

Улиса дернула меня назад за рубашку, освобождая Барону дорогу, а чтобы я наверняка ничего не ляпнула, зажала мне рот влажной, пахнущей травами ладонью и горячо зашептала на ухо:

— Молчи! Барон — его последняя надежда, не дай Эллари, передумает.

Упоминание самой Матери Природы вызвало у слышавшего слова ведьмы Барона едва заметную улыбку. Для него, как и для всех Высших, Эллари была единственной госпожой. Порожденные смертью мира, они страстно верили в то, что были призваны самой природой, дабы защитить ее от окончательного забвения. Ну… это если верить легендам.

Я верила.

Барон не шептал, не требовал чего-нибудь принести, даже не скинул камзол. Он просто склонился над хрипящим, полностью обессиленным капитаном, которому даже дышать было уже тяжело, и с размаха, хорошенечко, с непередаваемым звуком впечатал ему ладонь в грудную клетку.

Я глухо взвизгнула в ладонь Улисы, позабывшей убрать руку от моего рта. Ведьма просто вздрогнула, не меньше моего напуганная непонятным поведением Барона.

Несколько секунд тишины, в которые так и не смогло вместиться осознание того, что он сделал, а потом Санхел резко, глубоко вздохнул, закашлялся и даже попытался сесть, но пришедшая в себя ведьма тут же бросилась к нему, не позволяя этого сделать.

Барон подошел ко мне, снисходительно наблюдая за тем, как суетливо Улиса ощупывает внезапно взбодрившегося больного.

— Температура спала! — громко, с нервной радостью сообщила она мне, не отрываясь от капитана. Санхела такое пристальное внимание хорошенькой девушки почему-то не обрадовало, он вяло отбивался от ее рук и все норовил встать.

— Оставь его в покое! — наконец прикрикнул на ведьму Барон, которому надоело наблюдать за противостоянием двух рыжих. — Пусть встает и уходит.

— Он слаб и все еще болен, — возмутилась Улиса, в приступе ведьминского азарта не сразу сообразив, кому осмелилась перечить. Потом сообразила, тихо ойкнула и медленно отступила от больного, втянув голову в плечи и опустив глаза.

— Это не болезнь, — снизошел до объяснения Барон. — Проклятие.

Когда кликуша на центральной площади вещает о том, что все мы прокляты и скоро умрем, к предсказаниям ее относишься с брезгливым неверием, но когда о том же самом говорит Высший…

— Но заболела уже половина города, — тихо возмутилась Улиса.

Капитан, услышав от Барона жестокое: «Не заболели, были прокляты», перестал бороться со своим телом, затих и теперь просто неверяще смотрел на моего жутковатого гостя. Кто он такой, Санхел понял сразу: как и мне, ему понадобилось лишь увидеть лицо Высшего.

Тот же, словно не замечая ведьминой оторопи, требовательно повернулся ко мне:

— Ты обещала. Он здоров, пусть уходит.

— Но он же еще слаб!

— Передвигаться уже в состоянии, значит, сможет уйти.

— Послушайте…

Вот только Барон, разумеется, слушать ничего не хотел:

— Мне не нравится, что умирать он пришел к тебе. Но раз так случилось и, даже разъедаемый проклятием, этот выкормыш пламени нашел в себе силы добраться до твоего дома, значит, и покинуть его сможет.

— И все же я считаю, ему лучше немного полежать, — я тоже умела быть упрямой. И даже немного бесстрашной.

— Шелла, — предостерегающе позвал капитан, он все еще был слишком слаб, хотя, судя по всему, чувствовал себя уже лучше, — не стоит спорить с Высшим.

— Но он же неправ! — вскинулась я, резко повернувшись к больному… к проклятому, если верить Барону, и не видела, как вспыхнули хищные глаза.

Зато это видел Санхел. И Улиса.

— Шелл, ты же вроде его вылечить хотела, так? Помочь? — издалека начала ведьма, завороженно глядя мне за спину.

Я кивнула, почти было обернувшись, чтобы посмотреть, что именно их так впечатлило, но вовремя передумала, чтобы не расшатывать свое душевное спокойствие. И так ясно, что чудовище сейчас выглядело поистине… чудовищно.

— Так отпусти. Помоги ему выжить.

— На удивление разумная ведьма, — раздалось позади меня благодушное. Настолько благодушное, что мне и самой захотелось как можно скорее свой собственный дом покинуть. Навсегда.

— Можно я ему хотя бы спуститься помогу?

— Ведьма поможет, — решил за меня Барон.

— Я помогу! — с энтузиазмом подтвердила Улиса.

И я бы, наверное, даже не спорила, если бы с трудом поднявшийся капитан в попытке дойти до дверей чуть не упал на пол, стремясь погрести под собой сдавленно ругающуюся ведьму.

— Нет, ну я так не могу, — призналась в пустоту, все еще не рискуя оглядываться на Барона, и поспешила на помощь. Далеко не ушла.

Меня обидно притормозили за косу, шепнув в макушку зловещее:

— Ты со мной не расплатишься, — и забрали у едва стоявшей Улисы ее непосильную ношу.

Ведьма облегченно вздохнула. Капитана же, вяло висящему в крепких объятиях, можно было только пожалеть. Как, собственно, и меня.

Ведь это я буду с Бароном за помощь расплачиваться…

— Куда тебе надо, доходяга? — брезгливо поинтересовался непрошеный помощник.

Санхел промолчал, то ли из-за слабости, а может быть, и от шока; он не смог выдавить из себя ни слова, сраженный столь близким знакомством с настоящим Высшим, и безмолвно таращился в пустоту. Я не понаслышке знала, как пугают объятия Барона, и тихо сочувствовала капитану.

— Он не доходяга, и ему нужно в управление, на второй этаж, там у них лазарет располагается, — выдала важную информацию я. Как самая смелая… или просто несколько привыкшая к общению с такой жутковатой невидалью.

— И откуда ты все знаешь? — яда в голосе Барона хватило бы, чтобы отравить всю нашу улицу, но у меня вроде как был иммунитет.

Потому, гордо вскинув подбородок, я важно отчеканила:

— Восьмой дом по Стальной улице. Большой такой, трехэтажный.

— С хладной комнатой для трупов в подвале, — закончил за меня Барон, иронично улыбнувшись. — Я знаю, где в этом городе находится управление городской стражи, дорогая.