— И что? — Теперь он выглядел искренне удивленным.Я даже подумала: может, у меня в самом деле крыша съехала и всюду мерещатсязаговоры?

— Ну… вроде бы киллер не простой, а из дорогих, так чтоцель у него должна быть серьезная.

— И ничего толковее у него вызнать не удалось?

— Не удалось. Бред, он и есть бред, а парень вдругскончался. Он пули в сердце.

— Прискорбно, — совершенно серьезно заметилДед. — Только я по-прежнему не пойму, тебе-то что за дело до всего этого?Мне известна твоя нездоровая страсть вечно лезть куда не просят, но… Говоришь,в милиции не впечатлились? Так, может, в его словах ничего и не было?

— Я бы тоже так подумала, если б не его преждевременнаяи насильственная кончина.

— Хорошо, допустим, кто-то от кого-то решил избавиться,и с этой целью наняли киллера. Я-то здесь причем?

— Я испытываю обоснованное беспокойство. Точнее,поначалу его испытывал Ларионов, а теперь уж мы вместе. Ларионов — этоначальник твоей охраны, если ты успел забыть.

Дед смотрел на меня с недоумением, полминуты смотрел, неменьше, потом вдруг рявкнул:

— Вы что, спятили? Вместе с Ларионовым?

— Он спятил первым, — поторопилась наябедничатья. — Я уже позднее и под впечатлением. Слушай, не смотри на меня так. Японимаю, что тебе хочется запустить в меня чем-нибудь тяжелым, но…

— Ты что, всерьез решила… — Дед вроде бы от гневалишился дара речи. — Черт-те что… А этот идиот… — Идиот, надо полагать,Ларионов. — От безделья совсем спятили.

— Разделяю твое возмущение, — удалось вставить мнесловечко. — Но ведь на все это можно взглянуть иначе, под другим угломзрения. И тогда выйдет, что начальнику твоей охраны вполне естественнопроявлять беспокойство и даже предпринимать кое-какие шаги.

— И он не придумал ничего умнее, как втравить в этодело тебя?

— «Втравить» все-таки сильно сказано, — поправилая. Хотя я и не испытывала добрых чувств к Ларионову, зато обладала развитымчувством справедливости, так мне по крайней мере казалось. — Он обратилсяко мне, потому что, зная твой характер, нетрудно предположить, что ты ему скажешь,надумай он обратиться к тебе. А мы с тобой вполне могли бы поговоритьпо-семейному. Это не я, это он так думает.

— Поторопился спихнуть ответственность на чужиеплечи, — хмыкнул Дед. — Я Ларионова знаю так же хорошо, как и онменя. Так что не старайся запудрить мне мозги. Начальнику охраны незачемявляться ко мне с подобной историей, а вот узнать, что к чему… и не втравливатьв это тебя…

— Игорь, — вздохнула я. — Скажи мне,пожалуйста, могут наши догадки иметь хоть какое-то основание в действительности?Ты бы очень мне помог.

— Хочешь, чтобы я ответил, есть ли люди, желающие моейсмерти? А то ты сама не знаешь? Таких пруд пруди. Но одно дело желать…

— А мог кто-то так пожелать, что даже забыл облагоразумии?

Дед нахмурился и некоторое время сверлил меня взглядом. Я счестью выдержала испытание.

— Все-таки я не понимаю, — изрек он. — Скакой такой стати ты решила, что появление в городе киллера может быть связаносо мной?

— Ну… кое-какие слухи… смутные, но беспокоящие. Такойответ тебя устроит?

— Слухи? — насторожился он. — Оченьинтересно. И ты…

— Я пришла к тебе, чтобы услышать, есть ли у тебяпроблемы, которые кто-то желал бы разрешить определенным образом. Я думала, чтоты для разнообразия ответишь откровенно. И, как всегда, оказалась не права. Этоя считаю тебя близким человеком, а у тебя на этот счет свое мнение. — Явстала с намерением покинуть его. Ясно, что ничего он мне не скажет, азаниматься пустой болтовней мне уже надоело. Дед сердито махнул рукой, призываяменя вернуться в кресло. Я со вздохом села и принялась разглядывать чашку.

— Этот парень, там, в больнице… что конкретно онпоказал?

— Конкретно не знаю. Когда я его увидела, он был ужемертв. И никто не потрудился записать его слова на диктофон.

— Может, тогда и не стоит воспринимать его бредсерьезно? — как-то неуверенно произнес Дед.

— Хорошо. Не стоит так не стоит. Мне пора. У менязапланирован визит к косметологу.

— Детка, — поморщился он, — я говорюсерьезно. Если ничто в его словах не указывало на меня, с таким же успехом возможноймишенью могут быть еще пять десятков людей в нашем городе. Разве нет?

— Могут, — охотно согласилась я. — Но, вотличие от тебя, оставшиеся сорок девять меня волнуют не так сильно. То есть ябы могла сказать, что они меня вовсе не волнуют, но звучит это как-тоневежливо.

Дед поднялся, обогнул стол и возложил руку на мое плечо.

— Я понимаю. И не думай, что не ценю это.

— А в знак понимания и светлой дружбы ты не мог бы…

— Все это глупости. И Ларионов дурак, что сунулся ктебе. Я абсолютно убежден, что твой опасения напрасны. Такой ответ тебяустроит?

— Он бы меня устроил, знай я наверняка, что ты вполнеобъективен. А если нет?

Я ожидала хорошей затрещины, но Дед рассмеялся.

— В этом вся ты. Тебе мало услышать ответ, тебенепременно надо во всем разобраться и уж тогда самой решить… Разбирайся наздоровье, — совершенно неожиданно закончил он. — В конце концов,береженого бог бережет. Так что займись этим делом. Найди киллера, засади его втюрьму, заодно узнай, кто его нанял.

— Ты серьезно? — не поверила я.

— Конечно. Ты ведь все равно полезешь. Чего жпонапрасну отговаривать тебя от этой затеи. Предотвратишь преступление или хотябы убедишься, что… Довольна? — спросил он с усмешкой.

— С чего это мне быть довольной? — буркнулая. — Просто мне было бы гораздо спокойнее… Я тебя предупредила, а тампусть менты преступления предотвращают.

— Ну уж нет, — покачал он головой. — Теперь янастаиваю… Короче, ты поняла. Выясни, в чем там дело.