Жюстин бережно хранила это воспоминание, несмотря на то, чтоона не получила того наслаждения, на которое рассчитывала, и она подразумевалаименно это, изображая серебряную гору под ногами Адама. Но она не ценилаАнтуана настолько, насколько желала. Она находила в нем, без сомнения, многозамечательных качеств, но его главное очарование, хотя ей было неприятнопризнавать это, заключалось в его банковском счете. Это был замечательныйчеловек: щедрый, достойный, он хотел и умел доставлять удовольствие. Он былпривлекательным и хорошим любовником… но Жюстин чувствовала, что должна егооставить, чтобы не причинить ему со временем еще большую боль и чтобы ненаслаждаться преимуществами его положения, не любя его. Что она и сделала.

Вот и все, что касалось ее прошлого.

С тех пор до настоящего момента, когда она вспоминала обэтих замечательных временах, Жюстин дальше не продвинулась. Она не купалась втысячах купюр на громадной кровати, не бывала в компании ни одного из мужчин, скоторым провела бы такие же волшебные минуты, и Адам не был закончен.

Не хватало самой малости, но жизненно необходимой малости:мужской плоти. Жюстин даже не сделала наброска. Это была единственнаянедостающая часть тела. Она не могла решить, какой она должна быть у Адама. Тоона предполагала изобразить ее соразмерной остальному телу, длинной и крупной,достойной бога, то – на другой день –ей хотелось сделать ее такой, как уобычных смертных. Несомненно, она могла бы обратиться к образу Антуана. Егоорган был довольно впечатляющим: внушительным по размерам и нежным; но нельзясказать, чтобы его действия были столь уж необычайными. Она могла бы – и чутьбыло не решилась – сделать его таким же, как у Джона: из всех трех мужчин о нему нее сохранились самые лучшие воспоминания.

Короче говоря, Жюстин упорствовала, желая, чтобы плотьюАдама стала именно та, что довела бы ее до исступления, заставив потерятьголову. Все эти Александры, Джоны, Антуаны были, конечно, прекрасны, но ни одиниз них не доставил ей желаемого наслаждения…по крайней мере, такого, которогоона хотела, и о котором твердили все вокруг.

Жюстин была убеждена, что как только узнает это состояниеблаженства, все остальное придет само. Она освободится от своего наваждения исможет, наконец, закончить Адама и заняться воплощением в жизнь другихпроектов. Она задумывалась, что будет, когда она завершит Адама. Какую ценуназначить за картину, столько несущую в себе? Адам много дал ей. Даже несмотряна то, что это была химера, выдумка, он был живой в ее представлении, он дарилей определенный комфорт. Она обращалась к нему, спрашивала совета, какпоступить, особенно в кризисных ситуациях. Он понимал ее без слов. Когда оначувствовала себя одинокой, она представляла его рядом, а себя – в сильныхобъятиях его рук. В такие минуты она воображала недостающую часть его тела; иона была огромной, почти соответствующей древним мифам как размером, так и мощью.Помимо великолепных сексуальных качеств, Адам воплощал в себе все, что онаискала в мужчинах. Она была бы так счастлива с ним! Они составляли бы идеальнуюпару, влюбленную и довольную. Она была бы его возлюбленной, матерью, сестрой,он был бы ее возлюбленным, отцом, поверенным. И исключительным любовником…Никогда Адам не занимался бы с ней любовью одинаково дважды, как если бы онменял свою плоть каждый раз!

Но вскоре она почувствовала мучительную пустоту,возвратившись к жестокой реальности своей постели, одинокой и холодной, а Адамвернулся на картину.

Жюстин была разочарована. Она спрашивала себя, как и когдавстретит она идеального сексуального партнера, того, кто даст ей такоенаслаждение, после которого она сохранит его образ для Адама? Его мужскойатрибут должен представлять собой вершину, апофеоз мужской силы, посколькуЖюстин была уверена: только в этом случае она испытает полное удовлетворение.Так как для этого не подходили ни Джон, ни Антуан, ни Александр, но у всехтроих телосложение было довольно мощным, то требовался лишь пенис большогоразмера. При этой мысли она представила себя в руках Адама, сидящей на немверхом, чувствующей его огромное естество, заполняющее ее лоно. Она вообразила,как его сильные руки скользят по ее телу, гладят груди одновременно нежно истрастно; она почти ощущала его член, твердый, как мрамор, скользящий в ней всебыстрее и быстрее. Затем она возьмет его в рот, заставив партнера испытатьсладкую дрожь, дразня его сверхчувствительную головку, исследуя каждую частичкузаполняющей ее плоти. Когда она почувствует, что он на краю оргазма, она сновасядет на него, неспешно гарцуя и навязывая свой замедленный ритм и почти мучаяего, пока их не накроет волна общего экстаза. Она видела себя в состояниивосторженности, потрясения, потерявшую всякое ощущение реальности, срывающей вкрике наслаждения голосовые связки, чувствущей, как тело уносится куда-товвысь.

Эта сладостная фантазия привела ее в еще более мучительноесостояние. Может, изобразить его на свой вкус и покончить с этим? Это былорискованно, так как лишало Адама некоего мистического ореола, но, возможно,стоит пойти на этот риск.

Близкая к отчаянью, она понимала, что ничего этого непроизойдет – ни упоения воображаемым членом, ни наслаждения, которое доведет еедо крика. Не желая расстраиваться еще больше, она решила пройтись, чтобыразвеяться.

* * *

Солнце едва встало, когда Жюстин уже принялась за работу. Онмирно спал, и она прикрыла его простыней. Она торопилась, спеша осуществитьзадуманное, завершить Адама. Она была уверена, что Пьер не будет против того,если она использует его таким образом, но хотела закончить до того, как онпроснется, чтобы избежать возможных возражений. В любом случае тогда уж делобудет сделано…

В первый раз, когда она почувствовала оргазм после его ласк,она была так удивлена, что объяснила это себе спиртным, выпитым прошлым вечеромбез меры. Она ясно помнила тот момент. Пьер пронзал ее довольно долго, инаконец, судя по всему, собрался выходить из нее. Но остался внутри, по крайнеймере, частично, краем пениса потирая стенки ее пещеры. Это потрясло ее. Воттак, чересчур нежно, Пьер дразнил ее, доводил до изнеможения, лишь слегканадавливая. Наслаждение пришло внезапно, ошеломив ее.

Во второй раз она была абсолютно трезва. Алкоголь был ужесовершенно не причем! Это именно Пьер доводил ее до исступления. Он ласкал ее,одновременно вторгаясь в ее тело, и Жюстин снова смыла волна блаженства,увлажнившая ее бедра и все вокруг. В третий раз она уже точно знала, каквыглядит интимная часть тела Адама. Она думала об этом всю ночь, пока Пьер спалрядом.

Сейчас Жюстин сидела перед Адамом, с нахмуренными бровями,взгляд перебегал от кровати к полотну, на котором Адам терпеливо дожидалсясвоей мужественности. Она еле дышала, поглощенная работой. Необходимо, чтобыкаждая деталь была безукоризненна. Можно сказать, что столь малую часть телалегко нарисовать, но существует множество мелочей, исключительно важных!Например, цвет. Он меняет свои оттенки и глубину, кроме того, есть много разныхособенностей.