— Мне плевать, — равнодушно бросил Сева, — это ты пришел в этом этой женщины, — Сева указал пальцем на мою маму, — а ведешь себя как свинья. Так что, мне плевать, кто ты. Я уже все о тебе понял. И лучше тебе быстрее сказать, зачем ты пришел, а потом проваливай.

В гостиной повисла тишина. Мама от удивления открыла рот, Игорь Алексеевич испуганно смотрел то на нашего непрошенного гостя, то на Всеволода. И, походу, одна я еле сдерживала улыбку. Это было круто. Это было мощно. Да, Сева может быть крутым.

— Ты за это ответишь, — тихо произнес униженный мужчина, — ответишь. Да я…

— Обязательно, — перебил его Сева, — так что нужно? Даю тебе пять минут. Если не расскажешь, то я помогу тебе выйти.

— Герман Львович, — подал голос Игорь Алексеевич, — прошу вас, присядьте. Давайте, наконец-то, обсудим то, зачем мы здесь сегодня все собрались. Понимаю, что все напряжены, но давайте снизим градус и, как взрослые и адекватные люди, обсудим накопившиеся вопросы.

Герман Львович и Сева еще несколько секунд смотрели друг другу в глаза. Первым отступил Герман Львович. Он грузно опустился в кресло и только тогда отвел взгляд от Севы.

— Начинай, — отдал приказ Игорь Алексеевичу. А тот, в отличие от моего сводного брата, очень боялся нашего гостя. Я это еще вчера заметила.

— Так… Приступим. Александр оставил завещание. На всех вас, — он посмотрел на маму, а потом на Севу и меня, — но есть одно «но». Важное «но». Александр пожелал, чтобы содержание завещания было оглашено только… Через год. Ровно через двенадцать месяцев мы вновь встретимся, и я озвучу последнюю волю умершего… Надеюсь на ваше понимание. Я всего лишь слуга…

— Мы все поняли, — перебил его Сева, я заметила, как напряглось его тело, — а это кто? Какое отношение он имеет отношение к завещанию?

Игорь Алексеевич вновь нервно протер лицо платком.

— Герман Львович, расскажите сами? — казалось, адвоката вот-вот хватит удар.

Мужчина величественно кивнул.

— Меня зовут Власов Герман Львович, — он говорил так, будто являлся представителем королевской семьи, — я местный бизнесмен, владею сетью небольших спортзалов. Но это мои законные дела. И есть у меня также подпольный бизнес. Казино.

— Не боитесь, что мы вас сдадим в полицию? — вдруг вырвался у меня вопрос, — Вы так спокойно об этом рассказываете…

Герман рассмеялся. А я почувствовала себя самой настоящей идиоткой.

— Какая наивная… Мне нравится.

Вот черт.

Сева вновь покосился на меня, будто хотел стукнуть за то, что я ляпнула, не подумав. Ну а что не так?

— Милая, — обратился ко мне Герман, а мне захотелось блевануть. Какой же он мерзкий. — Если ты хочешь написать на меня заявление, то приходи в мое казино в пятницу вечером. В это время там как раз отдыхает местный прокурор. Думаю, что он с интересом послушает тебя.

От его слов мне стало плохо. Точнее от осознания того, каким могущественным был этот человек. И его все же стоило бояться.

— При чем здесь мы? Как в одном предложении уместить завещание и казино? — Сева вновь перетянул все внимание на себя.

— Ваш отец был любителем делать ставки, играть. Но если он любил азартные игры, то они его — нет. Он проиграл кучу денег, успел задолжать… Но долг так и не выплатил.

Я просто не верила его словам. Мы жили пять лет с Александром. Он не был зависимым человеком. Он был хорошим, он не любил играть. Я просто не верила в это.

Мама закачала головой и приложила к глазам пальцы. Она еле сдерживала слезы.

— Нет, это неправда. Я вам не верю. Саша не был игроманом. Я бы заметила…

— Конечно, вам, Елена, казалось, что зависимы только вы. Но, увы. Это не так. Я предполагал, что вы мне не поверите, поэтому приготовил для вас кое-что. Думаю, этот фильм, откроет вам глаза. Игорь.

Боже, этот человек знал многое. Даже про зависимость мамы. Это пугало.

Игорь Алексеевич тут же встрепенулся и достал из своего портфеля планшет.

— Минуточку… Вот, готово.

Он достал подставку для планшета и установил его.

— Можно? — спросил адвокат у Германа, и тот величественно кивнул. Игорь Алексеевич нажал на «Play», и мы увидели короткое, но очень информативное видео.

Сначала мы увидели огромный зал казино, в котором было немного посетителей. И среди них отчетливо выделялся Саша. Не потому, что выглядел как это по-особенному, просто именно его искал мой взгляд. А это действительно был он. Я узнала его любимую красную рубашку, его куртку. Это точно был Саша. И не одна я его узнала.

Я услышала, как мама ахнула и приложила ладонь ко рту. Ее глаза наполнились слезами.

— Саша… Как же так?

Несколько минут мы смотрели, как он поздоровался с несколькими игроками, а потом приступил к игре. А играл Саша в разные игры. И с каждой игрой его лицо становилось бледнее. Но отчетливо было видно, что он злился. А злился почему? Потому что проигрывал. Но не останавливался. Саша… Саша. Я просто не могла поверить в то, что видели мои глаза. Как мы проглядели? Как не заметили? Как это произошло? Ведь вещи из дома не пропадали, жили мы зажиточно. Никогда не было такого момента, что у нас не было еды, появлялись долги за коммунальные услуги. Деньги были всегда. Хотя Саша хорошо зарабатывал, поэтому успевал не только жить на них, но и тратить. Но потом Саша заболел. И все деньги уходили на лечение. Но, видимо, отчим успевал еще и играть… Скорее всего, тогда и появились эти долги.

Фильм закончился. И оставил после себя горечь. Да, такого точно никто не ожидал. Только лицо Севы осталось равнодушным. Понятное дело, что такая реакция обоснованна. Он был чужим ему. Отцом только на бумаге.

— Александр умер, но успел хорошо надолжать моему казино.

До меня стало медленно доходить, что именно хотел от нас этот мужчина. И сердце забилось чаше. Кажется, темные тучи все сильнее сгущались над нашими головами.

— Вы хотите, чтобы мы выплатили вам этот долг? — дрожащим голосом спросила мама. Хотя мы уже знали ответ на этот вопрос.

Герман Львович кивнул.

— Да, я хочу получить свои деньги обратно.

У нас не было денег, чтобы заплатить. Да и почему должны именно мы это сделать?!

— Но это же не мы играли… — подала вновь голос я, — Это играл Саша. Это он надолжал. Не мы. И как вы вообще это себе представляете? Человек умер, а долг остался? Невероятно просто.

Герман Львович лениво перевел взгляд на меня.

— Красавица, если бы я прощал долги каждому, кто помер, то давно бы стал бедняком.

Милая, красавица. Мне совершенно не нравилось, как он обращался ко мне. Я посмотрела на маму. Разве она не чувствовала, что этот человек как-то по-особенному обращался ко мне? Почему она не обратила на это внимание? Только Сева вновь пододвинулся и вообще полностью загородил меня. И как только Герман Львович скрылся от моих глаз, я поняла, что вообще не дышала все это время. Мне было очень страшно, но почему-то продолжала лезть на рожон.