Нет, за дверью никого не было, там всё было как обычно: грязно, пыльно и абсолютно пусто.

Дело было в воздухе — тяжёлом и затхлом.

"Такой воздух, — с неожиданной ясностью подумал я, — наверное, бывает в старых, заброшенных склепах".

А ещё на лестнице пахло, и почему-то мне показалось, что к обычному сочетанию запахов теперь примешивался слабый аромат гниющего мяса.

Я огляделся: на площадке никого не было.

— Где вы? — позвал я, но мне никто не ответил. Зато откуда-то снизу донеслось какое-то шуршание. Я перегнулся через перила, но ничего не увидел.

Надо было идти вниз.

На площадке десятого этажа также было пусто.

Пыль, граффити, разводы от высохшей мочи по углам. Я посмотрел вниз — никого.

Ну что ж… значит, это просто был ветер… или вода в трубах… журчание которой само собой сложилось в слово "Помогите!".

А может, — с внезапной злобой подумал я, — кто-то телевизор смотрел на максимальной громкости, вот и слышится всякое!

В любом случае можно было возвращаться…

И в этом момент погас свет.

Он погас не только на пролёте, где я стоял: вся лестница погрузилась во мрак.

Причём, несмотря на то, что на улице было светло, вокруг воцарилась кромешная тьма, густая и осязаемая. Свет от балконной двери практически не улучшал видимости, скорее он был просто маленьким тусклым пятнышком в море мрака, окружившем меня, причем он казался настолько далёким, как будто меня и дверь разделяла не пара метров, а, как минимум, несколько сотен.

И тут прямо над моим ухом раздался всё тот же отчаянный стон, но теперь в нём появились новые, торжествующие ноты.

Я подпрыгнул на месте.

Я закричал, как резанный.

Я замахал руками, пытаясь отбиться от неведомого.

Наконец, я побежал.

К балконной двери и дальше.

Ворвавшись в квартиру, я судорожными движениями закрыл все замки, включил свет и упал без чувств на продавленный диван.

Только спустя три дня я смог заставить себя выйти на балкон и, подойдя к двери на лестницу, аккуратно заглянуть туда.

Пыль, "Metallica" на стене, лампочка под потолком. Тихо, пыльно и светло. И, разумеется, никого.

Вскоре я придумал успокоительную историю о подростках, сидевших на балконе двумя этажами ниже и заманивших меня "страшными" стонами, а затем каким-то образом вырубившими свет.

Я вновь начал ходить курить на балкон.

Обычный мир, материальный и простой, вернул свои пошатнувшие позиции.

Правда, не до конца: теперь где-то внутри меня затаился страх.

Я боялся, что однажды лифт откажет, и я буду вынужден спускаться по лестнице.

Это случилось через месяц.

…Наверное, я простоял минут десять, нажимая снова и снова кнопку вызова лифта.

Все мои попытки ничем не увенчались: в шахте царила мёртвая тишина.

Сразу же в моей памяти всплыли все подробности недавней истории.

Все мои придумки про подростков неожиданно стали выглядеть глупо и нелепо. Я вспомнил тот стон, меня передёрнуло.

Мне не хотелось спускаться на улицу по лестнице. Но выхода у меня не было.

В другой день я мог бы постоять на площадке и дождаться кого-нибудь из соседей, чтобы спуститься вместе с ними. Но, как назло, именно сегодня на работе запускали проект, от успеха которого в дальнейшем зависела вся моя карьера. А я и так уже потерял десять минут.

На лестнице было пусто и тихо.

Слишком тихо!

"Где же остальные жильцы?" — поймал я себя на мысли, и сразу же, отправив эту мысль как можно дальше, рванул вниз по лестнице. Бегом.

Через несколько пролётов я увидел впереди себя женщину в потёртом пальто. Услышав мои шаги, она обернулась. На секунду я замер, испугавшись неожиданной встречи, но всё было в порядке.

Милая пожилая женщина улыбнулась мне:

— Добрый день, молодой человек!

Я поздоровался в ответ.

— Опять лифтЫ не работают. В прошлом году чинили два месяца, а всё без толку! — пожаловалась она мне, не особенно нуждаясь в ответе, а просто испытывая потребность выговориться кому-нибудь про лень и безрукость коммунальных служб.

Я выдохнул. Теперь, когда я был не один, мои страхи вновь начали казаться мне какой-то несусветной глупостью.

…свет погас между шестым и пятым этажами, и на этот раз вокруг воцарился абсолютный мрак.

Тьма вернулась.

"Тихо! Это просто авария. Развёл панику!"

Я медленно продолжил спускаться по лестнице. К счастью, под ногами были обычные бетонные ступени, которые, во всяком случае, пока, не собирались превращаться в какую-либо эзотерическую дрянь.

"А где соседка? Я же был не один, — внезапно вспомнил я.

И почему она молчит?"

Мелькнула яркая вспышка какого-то странного, призрачного света — такого, какой бывает ночью, во время грозы.

В нос ударил запах протухшего мяса.

При свете этой вспышки я увидел женщину.

Но это была отнюдь не моя недавняя спутница.

В метре от меня стояла какая-то старуха в рваной одежде.

Она была мертва, мертва очень давно. На лице почти не осталось кожи, а в пустых глазницах что-то шевелилось.

Обтянутая пергаментной кожей скрюченная рука с длинными ногтями медленно потянулась ко мне. В очередной вспышке непонятного света я увидел, как по тянущейся ко мне конечности мельтешат какие-то мелкие насекомые…

Я думал, что умру от ужаса и отвращения — немедленно, прямо на грязных бетонных ступенях подъезда. Я орал так, что, казалось, весь этот проклятый дом должен был рухнуть от моего крика.

…До мне не сразу дошло, что на лестнице снова горит свет, а вокруг пусто и тихо.

Старуха исчезла.

…за квартиру было заплачено ещё на месяц вперед. Хозяйка отказалась вернуть мне деньги, сославшись на то, что прямо сейчас у неё такой возможности нет. Зарплату на работе задержали на неопределенное время.

Из Брянска никто не мог прислать мне деньги, а знакомых в Петербурге, таких, что могли пустить пожить, я ещё не успел завести.

Мир сговорился против меня.

В тот день я почти час бродил перед подъездом, не решаясь зайти в него, пока, наконец, не пристроился к каким-то мужчинам и вместе с ними сел в лифт.

Четыре дня всё было нормально: лифт работал, а на балкон я больше не ходил — курил прямо в квартире.

На пятый день, лифт вновь не пришёл…

…уже три дня я сижу в квартире. Лифт всё так же не работает, хотя я слышу, как он ездит где-то там, в глубине шахты.

Ко мне на этаж он не поднимается.

Я стучался и звонил к соседям, но никто не открыл, несмотря на то, что я прекрасно