интересное — у меня есть еще два дня на то, чтобы пройти вступительный тест в Академию и попасть в нее. А там уже все будет проще пареной репы, ведь Академия — это закрытое учреждение, работающее по принципу пансионата, и у студентов есть только один день в неделю, который они могут провести за его стенами.

А что это значит?

А это значит, что остальные шесть дней у молодой баронессы просто не будет возможности никуда от меня деться, даже если захочет. Зато если бы я продолжал придерживаться прежнего плана, получилось бы, что мои шансы встретить ее в каком-то злачном месте снизились бы в семь раз, а это совсем не здорово.

Так что решено — буду поступать в Академию.

Быстренько добуду из баронессы нужные мне сведения, а потом как-нибудь свалю из школы. Придумаю что-нибудь, что там нужно, чтобы тебя отчислили? Достаточно стекло разбить в аудитории или надо ректора в жабу превратить? Ладно, разберемся.

Я откатился на кресле от компьютера и взял в руки последний предмет, что остался на кровати — телефон.

Нажал на кнопку, экран засветился, но телефон остался заблокированным. Пишет: «Приложите палец».

Я приложил палец к экрану, и тот приветственно моргнул. Батарейка была почти полная, что логично, ведь кроме меня никто не мог разблокировать телефон… По крайней мере, никто из тех, кто побрезгует трогать труп ради такой мелочи.

Я принялся копаться в телефоне, но там информации был самый минимум, если не сказать — информации не было вообще. Складывалось ощущение, что это какой-то ненастоящий телефон, не мой собственный, а вроде как «одноразовый», взятый только из-за того, что его можно потерять и он никуда и ни к кому после этого не сможет привести.

В информации о владельце — пусто.

В журнале звонков — только два исходящих на номера, не записанные в памяти. При этом, когда я попытался позвонить по обоим, мне заявили, что «номер не обслуживается». Телефон имел выход в сеть, но история браузера была пуста, будто никто и никогда этой возможностью не пользовался.

И только когда я открыл галерею с фотографиями — все встало на свои места.

Здесь были те самые фотографии, о которых говорил Векс в подворотне — фотографии голой баронессы. Не знаю, как именно предыдущий владелец этого тела сделал эти снимки, подловив баронессу в окне ее же собственного имения, да еще и такие четкие и крупные, но он их сделал.

Полтора десятка отлично сделанных фотографий того, как стройная и фигуристая баронесса крутится перед зеркалом, вставая в разные соблазнительные позы и явно любуясь собой. А потом еще одна — как она бросается к окну с перекошенным лицом.

Я заблокировал телефон, чувствуя, как на лицо наползает улыбка. Сразу по двум причинам.

Во-первых, я полюбовался красивой обнаженной девушкой.

Очень красивой. Она напомнила мне ещё одну мою бывшую пассию. Такие же рыжие волосы, такой же надменный взгляд и такая же роскошная фигура. Я добивался той девушки долго, но это стоило того, и сейчас, думая о том, что она погибла вместе с моим старым миром, на меня накатывало щемящее чувство потери. И в то же время, видя эту баронессу на фотографиях, я был уверен, что пошёл по правильному пути.

Ну, а во-вторых, в голове уже созрел план, как мотивировать баронессу помочь мне в моих изысканиях.

Глава 8

Первым делом я начал искать информацию об Академии там же, где нашел всю прочую — в Сети.

С непривычки от монитора немного болели глаза, но я продолжал открывать и листать вкладки браузера, изучая всё, что касается этого учебного заведения.

Академия, в смысле Академия магии, в Виате была единственной — монополист, так сказать. Она существовала без малого полтора века и была основана еще самыми первыми магами, которые, познав тонкости и опасности магии на собственной шкуре, передавали свой опыт тем, кто только-только открыл в себе магические способности.

А они, надо сказать, не у всех проявлялись сразу.

В отличие от моего мира, здесь не существовало никакой методики проверки новорожденных на магический дар, да и подходящих артефактов для этого явно не создали, поэтому людям приходилось лишь ждать, когда с ними произойдет что-то необычное, что можно списать на проявление магического дара, и только после этого идти на вступительные экзамены в Академию.

У кого-то это происходило раньше, у кого-то — позже. Некоторые открывали в себе магию уже в преклонном возрасте и тогда, конечно, ни о каком обучении уже и речи не шло. Другим везло больше, и они понимали, что обладают магией в более раннем возрасте и в особенности это касалось аристократических родов.

Что интересно — чаще всего люди обнаруживали в себе магические способности в момент какого-то крайне серьезного стресса или потрясения иного рода, например, во время серьезного ДТП, падения с высоты и других ситуаций, в которых без магии ну просто не выжить.

И, если эту статистику наложить на другую статистику — как часто и в каком возрасте проявляются способности у отпрысков знатных родов, напрашиваются интересные выводы.

Трудно представить, что какая-нибудь там холеная баронесса или герцогиня в возрасте семи или десяти лет попадет в смертельную опасность (а между делом именно эти возраста отмечались как самые частые), так что вариант оставался только один — в застенках родовых поместий из мальчиков и девочек специально «вытаскивали» магию, подвергая их различным испытаниям.

Каким именно, конечно же, Сеть мне не ответила, да и сами по себе домыслы на эту тему домыслами и остались — кто же будет такую информацию выносить на всеобщее обозрение? — но я был уверен, что именно так все дело и обстоит.

Магия всегда имеет свою цену.

А в случае, когда «обладать магией» равно «обладать властью и статусом» эта цена может достигать заоблачных значений. Так что нет ничего удивительного и в том, что периодически я натыкался на новости о том, что отпрыск какого-то богатого рода «внезапно» скончался задолго до своего девятнадцатилетия — того самого минимального возраста, когда Академия принимает соискателей на экзамен.

Хотя от «экзамена» там одно только название.

Уж скорее это какие-то смотрины.

В отличие от «инициации» как здесь называют момент, когда в потенциальном маге просыпаются способности, на экзамене никакой смертельной опасности для абитуриента нет. Он просто должен показать приемной комиссии, что действительно обладает способностями, которые он заявил, а их задача — определить, что это была не иллюзия, не фокус и не какой-то хитрый трюк, а действительно проявление магии.

Самый простой способ — это просто посмотреть на выброс магической энергии в процессе самого действия, но, согласно некоторым новостям, уже устаревшим, находились умники, которые умудрялись имитировать и это при помощи определенного галлюциногенного вещества. Они украдкой распыляли его в воздухе, чем вводили приемную комиссию в заблуждение, и один раз это даже привело к тому, что обманщика зачислили в Академию.

Правда, потом отчислили.

На что он вообще надеялся — лично я не знаю. Какие цели преследовал — понимаю, получить дворянский титул только лишь за то, что отучился в Академии. Но вот как конкретно этот человек собирался закончить Академию, когда он сам прекрасно понимал, что не обладает магией — оставалось загадкой.

То, что он не сможет учиться, стало очевидно на первом же занятии, когда он не смог повторить простейшую, элементарнейшую технику повышения температуры объекта, а когда у него кончился его галлюциноген, стало очевидно, что у него вообще нет ни капли магии.

И, кстати, это может стать проблемой и для меня. У меня-то тоже магии нет. И на самом деле, ситуация даже еще хуже — у моего кинжала тоже нет «магического фона», по крайней мере, такого, что можно увидеть со стороны.

Это простенькие дилетантские артефакты вроде того, что против меня пытался применить Векс, фонят в окружающий мир при срабатывании, исторгая из себя часть заложенного в них заряда магии.

Но мой-то кинжал не такой.

Та сторона, которая режет материю, вообще не имеет никакого отношения к магии — это просто неразрушимый сплав, не заточенный, но изначально созданный острым в идеальном смысле этого слова. Здесь, в этом мире, сказали бы, что лезвие моего кинжала толщиной в одну молекулу и тут же заявили бы, что он должен тупиться даже об воздух, но они не знают про мой кинжал, поэтому и говорить ничего не будут. А то,