Всё встало на свои места в тот момент, когда у Ланы резко пошла вверх температура тела, а сама она потеряла сознание. Грёбаный «Никадемус»!

Дальше… ну что могло быть дальше? Смущённая испуганная и пылающая, как маков цвет, Грир вернула свой нормальный облик, похватала свои вещи и убежала. Я отнёс Лану в больницу и засел уже рядом с её койкой, сканируя и выводя из организма девочки аллергенную пыльцу, тем самым улучшая и стабилизируя её состояние.

Прервал меня звонок Лекса: Гамильтон нашёл лекарство. Успел. В двадцать два часа уложился.

Часть 8

***

Сидеть рядом с койкой своей девушки, которая идёт на поправку, гораздо приятнее, чем рядом с ней же, но медленно умирающей.

В соседней палате рядом с кроватью отца дежурит мама. А ещё чуть дальше по коридору палата Пита Росса. Там по моей просьбе ждёт его пробуждения Салливан.

Причём тут Пит? Всё просто, как выяснилось: трое горе-сыщиков решили расследовать происшествие с моим отцом самостоятельно, пока я сидел в больнице и «залипал» над его организмом. Расследовали. Закономерно нарвались: Лана на месте аварии, Пит несколько позже – когда влез в лабораторию Гамильтона и разбил там одну из колб с «Никадемусами».

Встретил я его… в замке у Лекса. Когда он целился в младшего Лютера в компании с Гамильтоном из шестизарядного револьвера.

Что я сам там делал? Лекс позвонил мне минутой ранее и сказал, что Профессор нашёл лекарство. Естественно, я рванул к нему на «скорости». И застал такую вот картину.

Миндальничать не было ни времени, ни желания. Я просто вошёл и красивым движением «в стиле Кунг-фу, проделанным с «нормальной человеческой» скоростью, но с криптонской точностью, отобрал у малолетнего террориста пистолет. А после спокойно взял парня на удушающий и держал, пока тот не лишился сознания. Почему удушающий? Ведь вроде бы хлопнуть по голове куда проще. Вот только удушить безопаснее. И влечет гораздо меньше возможных последствий для здоровья, чем вызванное ударом сотрясение мозга.

Глаза Гамильтона в тот момент стоили того, чтобы их видеть. До него, похоже, только теперь дошло, что меня на самом деле стоит опасаться, и Лекс совершенно не шутил.

Профессор не синтезировал лекарство. Нет, он не успел бы при всём желании. Он нашёл «рецепт» лекарства. В старом дневнике одного из первопоселенцев Америки, который общался с аборигенами. В конце концов, «Никадемус» - не «новодел», не искусственно выведенный Гамильтоном вид, а веками существовавшее в этой местности растение, с которым местные за эти века научились уживаться.

Дневник – музейный экспонат. Но мне на это плевать. Лекс передал его мне. Я быстренько его пролистал, нашёл необходимое, кивнул и ушёл. Не обращая внимания на слабые возмущения Профессора.

Собрать необходимые ингредиенты и правильно их соединить между собой мне помог Джозеф Уиллоубрук – кому, как не ему, разбираться в названиях трав и приёмов его народа?

Естественно, весь процесс проходил под моим «анализом». Конечное вещество я «запомнил».

Как и весь процесс воздействия конечного вещества на организмы сначала первого пострадавшего, потом Пита, и только потом отца и Ланы, когда я уже полностью был уверен в действенности средства. Несколько аморально, конечно, но кто поступил бы иначе? Двойные стандарты есть даже у тех, кто пытается жить в мире с самим собой. Особенно у тех, кто пытается жить в мире с самим собой.

И вот теперь я сижу в палате Ланы, наблюдая за тем, как её организм справляется с последствиями воздействия аллергена и «антидота». Наблюдал, кое-что подправлял. Совсем немногое, только то, в чём полностью разобрался и был железобетонно уверен: пару мест в зубах, где начинал развиваться кариес, пару мест на костях, где были следы переломов (я уже говорил, что конкур и гимнастика – травмоопасные виды спорта, а «черлидинг» - считай, та же гимнастика), несколько мелких шрамов на коже… собственно и всё. Мелочи.

Лана… Я тяжело вздохнул, глядя на её лицо. «Никадемус»…

Я ведь просканировал её тело поклеточно ещё там, в школе, когда она шла ко мне по коридору. Говорил же: это Смоллвиль, любые резкие перемены в поведении здесь настораживают. Просканировал, и заметил следы воздействия пыльцы. Трудно было бы не заметить того, с чем работал всю прошедшую ночь. Заметил. Понял. Но не остановил.

Почему? Это довольно сложный вопрос.

Во-первых: а как? «Заражение» уже произошло. Вывод пыльцы из организма ничего не даст: реакция уже пошла, она её уже запустила. «Лекарства» нет. Больница не поможет. Да и не пойдёт она в таком состоянии в больницу – сто процентов, попытается сбежать. Если не по дороге, то в самой больнице. Ещё и навредит, если не другим, то себе. Куда проще пойти с ней и проконтролировать самому её безопасность… Ну или безопасность окружающих от неё.

А дальше… если собираешься с кем-то жить долгие годы, то совсем неплохо было бы заранее узнать, что же у него НА САМОМ ДЕЛЕ в голове, а не только то, что он показывает всем окружающим. Ведь, рано или поздно, оно всё равно вылезет…

В чем-то получилось, в чем-то нет. Слишком уж Лана была озабочена… гормоны слишком давили. Ну, это моя вина: действительно, столько месяцев возбуждать…

Дальше… Тину я действительно «прохлопал ушами». А дальше… в общем, будем считать, что это просто сон. Для психики так спокойнее. Подумаешь, ну чего во сне не бывает? Хотя, чего уж там такого уж было? Ну, превратилась Грир в меня, забыв при этом, что она в платье. Ну, принялась голая разгорячённая Лана её раздевать, страстно целуя в губы, ну… кхм! Нет, это был сон, просто сон! Хотя, «развидеть» подобное будет трудно. Или забыть. Странный опыт… Хотя… Лана ведь была уже практически на пределе и отключилась минуты через две или три после появления Тины…

Блин, надо теперь с Грир объясняться, что-то решать… Она-то это тоже теперь вряд ли «развидит».

Но, что ни говори, а опыт странный. Не готов я к его повторению… хотя, если будет не «два Кларка», а «две Ланы»… Нет! Всё! Стоп, выкинуть из головы! Не о том думаю!

- Кларк? – тихо проговорила Лэнг, открывшая глаза.

- Привет, Лана, - нежно улыбнулся я и взял её за руку.

- Где мы? – всё так же тихо, слабым голосом спросила она. – В больнице? Как я тут оказалась?

- Что последнее ты помнишь? – мягко уточнил я.

- Помню… - задумалась она. – Помню, как мы с Хлоей