class="p1">Это решило дело. Я мгновенно сиганула вниз, хватаясь за эти самые завитушки. Ноги нашли опору из таких же держателей и украшений, и я поняла, что при желании могу воспользоваться ими как пожарной лестницей, чтобы спуститься хоть на первый этаж. Но любопытство как известно кошку сгубило. А посему я вылезла через такое же не запертое окно, но уже в коридор нижнего этажа и навострила ушки, радуясь, что окно в спальне оставалось открыто. И ветер на улице как раз стих. В итоге я могла разобрать даже как кто-то шагает по спальне.

— Ладислас! Ты куда её дел? — кажется, мадам де Грорувр слегка растерялась.

Раздались звуки отворяемой дверцы — никак бывшая решила всё же шкафы проверить. Затем отодвинулись дверки полок — а это уже она мне комплимент делает. Неужели всерьёз предполагает, что девушка туда влезет? Пусть и очень худая как я?

— Прекрати, Ферреоль! Ты саму себя позоришь. Видишь? Здесь нет никого!

— А тапки? — неуверенно поинтересовалась отверженная любовница.

Повисла нехорошая пауза.

— Ну же, Дюран, не тормози! — прошептала я.

— Мама моя забыла! — тихо проговорил декан.

— Дурак! — всхлипнула мадам де Грорувр.

Через пару мгновений на весь подъезд раздался чудовищный удар входной двери о косяк. Я без сил сползла по стене на пол вдоль и не заметила, когда и как надо мной нависло хмурое лицо месье Дюрана.

— Мадемуазель Орешкина! — он протянул мне руку и помог подняться. — Вы случайно головой не повредились?!

— А как вы поняли, что я тут? — поинтересовалась в первую очередь и глупо хихикнула: Зубастик щекотнул голую подмышку.

Месье Дюран озадачено склонил голову набок. Он-то не знал, причину моего веселья, а я… На то я и девушка. Имею право и похихикать без повода.

— У меня-то как раз голова в порядке, — хмыкнул он. — Если вы, Елизавета, вылезли в окно моей спальни, не бежите по дорожке, улепётывая подальше от дома, или не растеклись красным пятном на газоне — то вы могли влезть в одно единственное окно. Остальные закрыты.

— Ага. И тапки вашей мамы! — истерично рассмеялась я.

Прихватить их он с собой не забыл. Но пока держал в руках, так мне и не отдав.

Настроение у меня было с чего-то на редкость хорошим. Кто бы с утра мог подумать, что окажусь аж в спальне самого декана — век бы там не бывать. Потом буду прятаться от его бывшей любовницы, при этом чуть не свалюсь с верхнего этажа. А ещё озорное зубастое перепончатокрылое чучело, которое никак не могло устроиться по нормальному, станет меня щекотать.

— Куда ещё могло деться безмозглое создание, готовое рисковать жизнью? — прошипел сквозь зубы Дюран. — Ничего бы она тебе в моём присутствии не сделала.

«Ага, только помогла бы вылететь с треском». Я всё с той же дурацкой улыбкой посмотрела на профессора… Так и замерла. Уже и занесенная рука померещилась. Как я могла забыть, что шутки с мужчинами легко до больничной койки довести могут. Или родишь через девять месяцев, или переломы эти самые месяцы залечивать будешь. Съежилась вся и зажмурилась. Сейчас побьет. И правда, столько ему неудобств доставила, скомпрометировала в глазах мадам де Грорувр …

— Лиза, — меня осторожно тронули за плечо. — Что с тобой?

Я приоткрыла один глаз. Месье Дюран смотрел на меня сосредоточено и внимательно.

— Простите, — просипела я, пряча лицо с выступившими слезами, сгорбилась. Невежливо выхватила из рук тапки, и убежала. Влетев в Мишкину квартиру, я закрыла дверь на ключ, и ещё ревела с полчаса. А чего ревела, спрашивается? Не побили сегодня и то хорошо. Дракошка ободряюще хлопал по плечу крылышком, и вздыхал. От этого слезы лились еще горше. Наконец, шмыгнув носом на прощание истерике, я прошла на кухню. Взгляд первым делом упал на печенье, приготовленное Мишкой. Зубастик с воодушевлением захрумкал песочным тестом — голодненький, бедолажка. И я решила чисто по-женски, заесть в компании тоску-печаль миндальными калориями.

Повысив уровень счастья в крови, я всё же устроила жаркую встречу паркету со шваброй, а ковровому покрытию с пылесосом. Но когда выглянула за окно, там уже смеркалось. Девочки уже наверняка нагулялись. Искать их, чтобы присоединиться, не имело смысла. Быстро переодевшись, и подхватив Мишкины домашние задания, я решила возвращаться в общагу, и лучше не задерживаться. Мало ли, принесет сейчас нетрезвого хозяина домой, а кто в итоге огребёт за всё? Зубастик, словно ему было не в первый раз, по хозяйски устроился под мышкой свободного пальто.

— Не щекотаться! — приказала я ему.

Накинув на плечи рюкзак и проверив, не мешает ли дракон и не жмёт ли ему ремень, я отворила входную дверь. Мастер Дюран стоял в коридоре, скрестив руки в своей любимой позе. Едва завидев меня, он тут же отлепился от стены и подошел поближе.

— Провожу. Поздно уже, — он не спрашивал разрешения, а просто ставил перед фактом.

Мы вышли в ночную прохладу. Идти до моего общежития было минут пять, не более. И тем страньше выглядело желание декана самолично эскортировать нерадивую студентку. Совершенное накануне убийство? Но тут же полно народу круглые сутки, и всё дополнительно просматривается местным аналогом видеокамер? Или декану известно что-то сверх общих слухов? Не зря к нему следователи ходили… Интересно, моих однокурсниц он так же пасет, простите, опекает, как и меня? Я уже обернулась, чтобы поинтересоваться, но декан меня опередил:

— Смотрю, твой дружок один в субботний вечер развлекаться пошел? Скинул на тебя бремя домашнего хозяйства?

— Месье Дюран, у нас договоренность, — туманно ответила я.

Ну, что-то объяснить ему все же требовалось. Ведь он был не только преподавателем и деканом, но еще и куратором нашей группы.

— Он тебе платит, — утвердительно произнес Дюран. А у меня сердце нехорошо ёкнуло. За один вечер раскусил. — Ну что ж, по крайней мере, хотя бы за одну проблему я спокоен.

Прозвучало странно. За какую проблему он спокоен, и какие остальные проблемы, я интересоваться не стала. Кто я ему такая, чтобы отвечать? Скорее опять высокомерно-снисходительно посмотрел бы и уведомил: не твоего куцего ума дело. Чудеса тем временем продолжались. Декан не просто самолично довел меня до центрального входа в здание общежития. Взглянув на наручные часы, он отдал новый приказ:

— Девять тридцать вечера. Общежитие закрывается в девять. Звони, дождусь, чтобы тебя впустили.

Я обернулась к нему, готовая принести благодарность, но он остановил одним взглядом. Откровенным, пронизывающим взглядом. Не будь он деканом, преподавателем и всё такое, я бы даже назвала этот взгляд раздевающим. Но это всего лишь мои мысли и фантазии, а может, скрытое желание…