– Я вас уничтожу! – закричал он, пригибаясь. – Кля­нусь святым Христофором, я вас убью!

Тактический расклад, однако, не соответствовал его словам: Батис оказался в западне. Пока он лежал, растянувшись на песке, я не мог его видеть. Но рано или позд­но ему придется подняться, чтобы уйти с берега по пра­вой или левой стороне, и в этот момент он превратится в идеальную мишень. А если он там задержится, тем ху­же для него: наверняка морские чудовища будут очень рады найти его лежащим на песке.

– Сдавайтесь! – приказал я. – А не то я убью вас обоих!

Батис принял решение намного раньше, чем я того ожидал, и бросился бежать в левую сторону, рискуя жизнью. Он двигался, пригибаясь, и кричал удивитель­но тонким женским голосом. Я успел выстрелить только два раза. Пули улетели в море, а он скрылся в лесу.

Обмен выстрелами закончился. Может быть, он вер­нулся на маяк? А может, Батис давал мне время на раз­мышление. Как бы то ни было, я не считал терпение его добродетелью. Закрепив на шее заложницы веревку и привязав другой ее конец к ножке кровати, я открыл дверь и вытолкнул странное существо наружу. Мне ка­залось, что Батису такое зрелище наверняка причинит боль и он допустит какую-нибудь оплошность. Пленни­ца постояла в нерешительности, потом побежала, ду­мая, что оказалась на свободе. Веревка натянулась, и напряжение отбросило ее назад. Безмозглое существо.

Прошло несколько минут. Никакого ответа. Я под­глядывал через окно: заложница, связанная и обессилен­ная, лежала на земле. Иногда она пыталась подпры­гнуть, как оставленная на привязи собака, которая хочет найти своего хозяина. После одной неудачной попытки она, немного отдохнув, предпринимала новую. Вдруг меткая пуля перебила веревку. Какой верный глаз! По­следующие события можно объяснить только результа­том охватившего нас безумия: вместо того чтобы стре­лять друг в друга, мы оба побежали наперегонки за заложницей – я из дома, а Батис из леса, но ему при­шлось покрыть большее расстояние. Одной рукой я схватил пленницу за шею, в другой сжимал винтовку.

Стрелять из нее, как из пистолета, было неудобно, и я промазал. Кафф подпрыгнул, как шерстяной мяч, с раз­вевающимися на ветру волосами, не снимая гарпуна со спины. Он не мог стрелять в меня, потому что боялся ра­нить ту, которую хотел заполучить обратно.

– Сдавайтесь! – приказал ему я. – Иначе вам смерть!

Он плюнул в мою сторону и побежал в лес, ловко пет­ляя. Я убедился в правоте старой истины: человека, ко­торый умеет двигаться, очень трудно убить. Расстреляв все патроны ремингтона и проклиная свою меткость, я вернулся в укрытие, подгоняя заложницу ударами при­клада.

Сумерки падали на землю сетью теней. Я представил себе лес, по которому тайком бродит охотник, себя само­го с винтовкой в руке на острове, полном чудищ, рядом со странным порождением океана, и все показалось мне необычайно фантасмагоричным. Не прошло и четырех суток с тех пор, как я обсуждал проблемы ирландской политики с капитаном торгового судна. Я сказал себе: все это страшный сон; а потом – да, да, это явь. Этот спор о разумности мира был неожиданно прерван вы­стрелом, который вернул меня к действительности. Бли­зились последние минуты перед восходом луны, и мои мысли были заняты чудовищами, а не Каффом, когда мощный голос сказал:

– Откуда мне знать, что вы в меня не выстрелите?

– Я уже имел возможность отправить вас на тот свет, но не сделал этого! – ответил я, не задумываясь. – Вам нравится загорать, Кафф? Нравится выходить утречком на балкон, раздевшись до пояса? Я держал вас на прице­ле. Стоило мне только нажать на курок, и ваши мозги размазались бы по стене, – сказал я и крикнул командир­ским тоном: – А ну, покажитесь, будьте вы прокляты! Выходите!

После минутного колебания он наконец вышел из леса.

– Бросьте ружье! – приказал я. – И встаньте на колени.

Он подчинился, хотя и с неохотой. Стоя на коленях, но по-прежнему невозмутимый, Кафф развел руки, словно говоря: я в вашем распоряжении.

– А теперь выходите вы! – потребовал он, кладя руки на затылок. – И пусть она тоже выйдет с вами!

Я вывел заложницу перед собой, прикрываясь ее те­лом, как щитом. Когда мы подошли ближе, я толкнул ее к Батису и прицелился в них. Кафф обследовал ее с тща­тельностью ветеринара, как заболевшую козу.

– Что вы с ней сделали? – возмутился он. – Она вся в синяках!

– А чего вы еще ждали? У нее же кровь – синяя, – ска­зал я с издевкой.

Батис посмотрел по сторонам, потом на меня:

– Скоро станет совсем темно. Чего вам надо?

– Вы прекрасно знаете.

Я сел на землю и положил на колени винтовку. Ситу­ация вдруг изменилась. Совсем недавно мы готовы бы­ли перегрызть друг другу глотки, а теперь обменивались идеями. Мы казались двумя финикийцами, истратив­шими весь свой пыл на торг, скорее театральный, чем настоящий. Остров был странным местом.

– Мне следовало бы убить вас прямо сейчас, но я не буду этого делать, – сказал я примирительным тоном. – На самом деле меня вовсе не волнует то, что происходит на этом проклятом острове. По непонятным мне причи­нам вы не хотите покидать его. Такой случай вам пред­ставился, когда пришел корабль, но вы об этом даже не заикнулись. Что ж, оставайтесь здесь, если хотите. Но я желаю уехать отсюда целым и невредимым.

Я указал в сторону маяка:

– Мне надо попасть туда, с вами или без вас. Войти туда и выжить. Скоро появится какой-нибудь корабль, я передам ему сигнал азбукой Морзе при помощи луча маяка и уеду отсюда в какое-нибудь место поспокойнее. Только и всего. Вы же, естественно, можете распоря­жаться всеми моими вещами, включая винтовки. У меня два ремингтона и тысячи патронов. Я уверен, что они вам понадобятся.

Его рот скривила непонятная улыбка, и я увидел гни­лые зубы. Он вытащил маленькую металлическую фляжку и сделал глоток, не предлагая мне.

– Вы ничего не понимаете. Мимо этого островка не проходят морские торговые пути. Никакой корабль не появится на горизонте, пока не привезут смену метеоро­логу. Надо ждать год.

– Что вы мне морочите голову? – Я вскочил на ноги. – Здесь есть маяк! А маяки ставят там, где проходят корабли.

Батис отрицательно покачал головой. Во время разго­вора он не выпускал изо рта сигарету, но теперь поту­шил ее и выбросил.

– Мне совершенно точно известно, что этот морской путь давным-давно никто не использует. Когда-то на ос­трове хотели сделать тюрьму для лидеров бурских рес­публик[6], или что-то в этом роде. Но навигационные кар­ты были очень старыми, и реальные размеры острова не соответствовали указанным на них. Здесь не смог бы разместиться даже гарнизон охраны. Они воображали, что остров был значительно больше. – Одним движени­ем руки он охватил весь клочок земли. – Строительные работы поручили одной частной фирме. Когда землеме­ры приехали сюда, то сразу поняли, что проект осущес­твить невозможно, и скорее утвердили смету, пока ка­кой-нибудь генерал не приказал прекратить работы. Согласно планам, на территории тюрьмы должен был находиться маяк, и фирма решила построить его, чтобы никто не смог обвинить их в неоправданной растрате де­нег военного ведомства. – Он саркастически ухмыльнулся. – Могли бы и не строить свой дурацкий маяк: ника­кой инспектор министерства строительства здесь никог­да не появится. Особенно после того, как англичане пе­редали маяк в ведение международных организаций. Что это означает в конечном итоге? Что раньше он принадлежал военным, а теперь вообще никому. Я снова сел. Я решительно ничего не понимал.