- Короче, завтра выходишь на работу в клинику доктора Нафова. У них там диетолог забухал, представляешь. А тут я, хоба. Говорю, у меня сестренка американскую фитнес академию закончила. Так Нафов в меня клещами вцепился. Вот- показала мне родительница листочек, на котором быланаписана такая сумма, что я едва на ногах устояла от удивления. Неужели сейчас столько платят фитнесс – диетологам?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Мам, как так – то. Это же элитная клиника. Туда не берут абы кого,- выдохнула я.

- Ну, просто нам несказанно повезло. Там какой то супербогатый мужик приехал, ждать не желает, пока подберут нового инструктора. Вот они и вертятся как вши на гребешке.

- А тебе с этого, какая выгода,- тихо спросила Люся, хорошо знающая свою сестру. Нет, не просто так из любви ко мне мамуля подсуетилась. И я твоя сестренка, никакого отношения к диетологии не имею.

- Ой, не придирайся к словам –поморщилась Мира. Точнее, поморщилась, сказано громко, ее просто перекосило. Накачанная ботоксом мордочка, похожая на яйцо, морщиться не желала.- Не могла же я сказать, что двадцатипятилетняя телка, моя дочь. Ну да, за услугу мне обещали провести курс процедур по омоложению бесплатно.

Ну, понятно. Зря я расстрогалась. Люся прищурилась. Ей тоже не понравилось отношение ко мне матери. Просто предчувствие буквалтно кололо иглой в сердце. Странное, не поддающееся ни объяснению ни логике.

- Я не поеду, - твердо сказала я, уставившись прямо в глаза родительницы. Мне и вправду не хотелось ехать в эту лесную клинику, про которую в городе ходили черте какие легенды. Вплоть до того, что там богатеев в крови девственниц купают.- Пойду в библиотеку покрываться плесенью лучше, чем вот это все сносить.

- Еще как поедешь,- оскалилась Мира, и зрачки ее превратились в две малюсенькие точки.

- А ты меня заставь,- выкрикнула я.

- Маша, уходи,- вдруг сказала Люся, встав между нас, - Лесе нельзя сейчас волноваться. Девочка сама сделает свой выбор.

- Такой же, как твой любимый Игорек? – нехорошо ухмыльнулась маман,- когда от тебя ко мне ушел. Как он кстати? Давно не слышала о папуле моей дочери.

- Мама, что ты такое говоришь. Мой папа же умер. Люся? – повернулась я к тете, которая стала сейчас белее мела.

- Да неужели? Это надо отметить,- ощерилась Мирослава.

- Маша, не надо,- взмолилась тетя, но разошедшуюся фурию уже было не остановить.

- Кто тебе сказал доча, что твой папуля починал в бозе? Неужели наша правдолюбка? И что она сказала? Он наверное в ее версии космонавтом был? И погиб геройски, как полагается?

Я замерла на месте. Так значит это моя мамть увела у своей сестры ее любимого. И потому тетя сказала. Что он все равно подарил ей счастье. Меня. Это меня она считает своим счастьем, а я стою и не могу защитить ее. Люся вдруг странно всхлипнула, и начала заваливаться на пол. Я бросилась к ней, молясь всем богам, чтобы она была жива. Только бы все сней было хорошо

- Вызову скорую,- испуганно пискнула женщина, давшая мне жизнь. Матерью ее я больше не собиралась. У меня есть мама и зовут ее Люся. И хрен я пойду на поводу у этой эгоистичной суки. Пусть сама худеет жирдяев. Я упала на колени перед неподвижно лежащей, белой, как мел Люсей и поняла, что мне невероятно, просто до ужаса страшно. И еще - если Люся выживет, то больше никогда не будет страдать. Уж я позабочусь

- Инфаркт,- сказал молодой доктор, устало потирая переносицу.-Даже слишком молодой, мальчишка совсем. У меня живот свело от страха, что он не сможет вылечить мою любимую тетю. - Очень хорошо, что ваша сестра вызвала скорую вовремя. Иначе вы бы потеряли свою родственницу.

- С ней все будет хорошо? – спросила я, пропустив мимо ушей прекрасный месседж про мою сестру Мирославу Загорскую. Даже в такой страшный момент она улучила возможность подчеркнуть, что она молода и прекрасна.

- Состояние стабильно тяжелая. Ваша тетя в реанимации,- выдохнул врач, - вы знаете, я столько чудес видел. Надейтесь.

- И что мне делать? – глупо спросила я. Моя Люся, которая все время только и держала меня на этой планете, теперь лежит беспомощная в реанимации. А я вдруг поняла, что и делать то ничего не умею. И даже не помню. Когда мне на прием к гинекологу. И готовить я умею, только вареные яйца. Господи, какие глупости лезут в голову. Мира то не так уж и не права была, что во мне много есть ее генов. Моя любимая тетя при смерти, а я думаю только о себе. – В смысле, что должна сделать я?

- На первое время у нас все есть. Реанимация финансируется местным бюджетом,- как то грустно ответил сидящий напротив мужчина,- но нужны будут дорогостоящие препараты, реабилитация тоже стоит недешево, и потом понадобятся терпение и финансы. Желательно отправить вашу тетю в санаторий для восстановления. Но это в будущем. Сейчас наша задача, просто поставить ее на ноги.

Врач проятнул мне листочек,на котором был написан такой список препаратов, что у меня аж дыхание сперло. Некоторые из лекарств мне были знакомы, и стоили они астрономически.

- Это не к спеху. Но я даю вам список, чтобы вы могли подготовиться. Редко кто сразу находит такую сумму,- вздохнул парень,- вы знаете. Мне ведь всегда стыдно давать эти цидульки. Все нищета проклятая. Не можем вылечить людей, нет финансирования. Простите

- Я найду,- твердо сказала я, вставая с неудобного стула.- И вы ни в чем не виноваты. Спасибо. Очень надеюсь, что вы спасете мою Люсю, потому что на этом свете у меня никого больше нет.

Мира сидела в коридоре, и на лице ее была написана вся скорбь мира. Опять играет. Стиль жизни у нее такой. Я не помню, чтобы хоть раз эта женщина сожалела о своих поступках. Она могла заплакать из - за сломанного ногтя, или вышедшей из моды торбы «Биркин». Но на моей памяти она ни разу не сказала, что сожалеет о том, что оставила меня. И Люсю ей не жалко сейчас. Матушке просто страшно, что теперь ее некому будет кормить.

- Лесь, я правда не хотела, чтобы так вышло,- сказала мать, подняв на меня глаза. - И Люську мне очень жалко.

- Да пошла ты,- выплюнула я, и пошла по длинному больнчному коридору, не обращая внимания на плаксивые причитания матушки за моей спиной.

- Лесь, куда мне теперь? Я ведь пропаду?