– То есть яд на конце иглы исключается? – спросила я.

– Абсолютно! – отрицательно покачал головой Асташов. – Скорее всего, эксперты вынесут заключение, что яд был у нее в желудке, причем получить она его могла как несколько минут назад, так и за сутки до того. Очень трудно будет найти концы, так что, поверьте, я вам весьма сочувствую.

– Спасибо, Константин Владимирович, только мне, кроме сочувствия, хотелось бы рассчитывать еще и на вашу помощь, – виновато улыбнувшись, попросила я. – В конце концов, моя работа идет и вам на пользу: думаю, вам нужна истина?

– Нужна ли мне истина? – задумчиво посмотрел на меня Константин Владимирович и засмеялся. – Простите, просто я попытался рассмотреть этот вопрос как философский. Конечно, я понимаю, о чем вы говорите, и полностью с вами согласен. Все лучше выяснить как можно скорее и раз и навсегда покончить с этим. А на помощь можете всегда рассчитывать. Правда, я сейчас отрезан от своего места, но меня замещает Сергей Юрьевич Навицкий, он в курсе всех дел. Так что все вопросы и пожелания адресуйте ему.

– Спасибо, Константин Владимирович, я больше не буду вас отвлекать, – поднялась я, поняв, что главврач поделился со мной всеми соображениями. А остальные технические подробности я могу узнать и от других. – Выздоравливайте.

– Желаю удачи, барышня, – на прощание произнес главврач, откидываясь на подушку и с тоской глядя в окно, за которым светило мартовское солнце.

После посещения Асташова я поехала домой и остаток дня провела в размышлениях. Почему-то все мысли крутились вокруг Риты и не давали думать ни о чем другом. Впрочем, ничего другого особо и не было.

Размышления эти пока ни к чему определенному не приводили. Собственно, какие-либо выводы делать было рано. Я возлагала большие надежды на завтрашнюю встречу со Светой Малаевой.

Еще мне нужно было заключение судмедэкспертов, но эту просьбу я решила адресовать своему давнему другу, подполковнику Андрею Мельникову. Он часто поставлял интересующие меня сведения, которые простому смертному достать было проблематично, а я, соответственно, успешно раскрывая дела, повышала процент раскрываемости Андрею Александровичу.

Правда, Мельников возглавлял убойный отдел Кировского УВД, а клиника Асташова находилась в Волжском. Следовательно, вряд ли делом о смерти Жанны Стрельцовой занимались его подчиненные. Но связаться с Волжским Мельников всегда мог. И я набрала его рабочий номер, благо еще не было шести часов вечера.

– Слушаю, Мельников, – послышался его усталый голос.

– Приветствую вас, Андрей Александрович, – любезно начала я. – Как драгоценное здоровьечко?

– Не дождешься, Иванова, – засмеялся Мельников.

– Да боже меня упаси! – в тон ему сказала я. – Я совершенно искренне забочусь о тебе. Мне очень важно, чтобы ты был здоров и полон сил!

– Нисколько не сомневаюсь, – вздохнул Мельников. – У кого же ты в противном случае будешь получать нужную инфу? Ты же по этому поводу звонишь? Только не говори, что исключительно для того, чтобы поинтересоваться моим драгоценным здоровьем!

– Ну, не будь столь циничен, Мельников! – упрекнула его я. – Инфа мне действительно нужна, но твое здоровье и настроение никогда не были мне безразличны.

– Ладно, хватит распинаться, говори, что нужно, а то я домой собираюсь! – перешел к делу Андрей, и я подхватила его деловой тон:

– Мне нужно заключение экспертов по вскрытию Жанны Стрельцовой, студентки медцентра при клинике доктора Асташова. Не уверена, что оно уже готово, скорее всего, будет завтра. Просто хотела предварительно договориться, чтобы завтра его получить. И еще: кто занимается этим делом?

Мельников задумался.

– Это Волжское, – наконец ответил он.

– Я так и думала, – ответила я. – Но ты можешь с ними связаться?

– Перезвони минут через десять, – попросил Мельников, и я послушно отключила связь, запасаясь терпением.

Через десять минут я вновь слушала Мельникова.

– Значит, дело ведет следователь Крутицкий, от убойного – группа капитана Медведева. Эксперты действительно дадут заключение завтра, позвонишь по этому номеру, записывай…

И Мельников продиктовал мне номер, по которому я могла связаться с экспертом.

– Значит, так, – продолжал Мельников. – Медведева сейчас уже нет, но я позвоню ему завтра и передам, чтобы, если встретит тебя в клинике, не чморил.

– Фу, какой грубый милицейский сленг! – поморщилась я.

– Ну извините, мы академий не заканчивали! – съязвил Мельников.

– А что, он может?

– Может, – хмыкнул Мельников. – Смотря по настроению. Все, Татьяна, мне домой пора! Супруга уже два раза звонила, она утку приготовила с яблоками, так что мне, как ты понимаешь, интереса торчать тут никакого.

– Никакого! – согласилась я. – Давай топай к своим яблокам. Спасибо, Андрей! Привет жене.

– Пока! – буркнул Мельников, кладя трубку.

После разговора с подполковником я решила позвонить Ангелине Николаевне Стрельцовой. Хоть у меня и не было готового заключения, но я помнила о ее просьбе и прекрасно понимала ее состояние. Поэтому я набрала ее домашний номер.

– Да? – тихо откликнулась Ангелина.

– Это Татьяна, – представилась я, стараясь говорить бодрее. – Хочу сказать, чтобы вы не волновались, расследование идет полным ходом.

– Но вам что-то уже удалось выяснить? – вцепилась в меня Ангелина.

– Многое, но пока я ничего не хочу говорить, – уклончиво сказала я. – Все еще предстоит проверить и проанализировать.

– Хорошо, – чуть помолчав, произнесла женщина, – созвонимся завтра.

– Непременно, – заверила я ее. – Спокойной ночи!

После разговора с Ангелиной я подумала о том, что еще не интересовалась, что думают по делу Жанны Стрельцовой мои старинные помощники: двенадцатигранные гадальные кости, которыми я много лет пользуюсь в расследованиях и не только. Предсказания этих костей сбываются всегда стопроцентно, нужно лишь научиться их правильно истолковывать. Но я за многие годы общения с ними овладела этим искусством мастерски. И сейчас мне необходимо было с ними посоветоваться.

Я достала коричневый замшевый мешочек и, мысленно представив картину смерти Жанны, бросила кости на стол.

2+18+27 – Если вас ничто не тревожит, готовьтесь к скорым волнениям.

Я бы не сказала, что меня ничто не тревожит… Как раз наоборот! Но, видимо, кости предупреждают, что впереди ждут дополнительные волнения. Не могу сказать, что обрадовалась такому предсказанию, но делать было нечего: костям нужно верить…

Решив, что все равно, как ни крути, а придется ждать завтрашнего утра, я легла спать пораньше, однако минут пятнадцать продолжала размышлять над тем, что произошло сегодня в клинике доктора Асташова.