— Алло, да я… — серым голосом сообщил старший лейтенант Варежкин, и услышав что-то в ответ, мгновенно воспрял. — Что? У меня?.. — воскликнул он. — Отлично. Как знал. Я еду. Еду. Уже еду. Отбой. — Уничижительно, сверху вниз, глянул на седую, но повинную голову Веры Мелентьевны, пожевал что-то беззвучно губами, не высказал вслух, сунул телефон в карман, чётко развернулся, и ткнулся в закрытую дверь… Ага! Не тут-то было! Замки не поддались. Ему не поддались, мстительно, одновременно удивляясь и радуясь замкам, подумала она.

— Я сейчас, — услужливо отозвалась баба Вера, просовываясь к двери, прикрывая собой секретные замки, секретно щёлкнула чем-то, следователь почти выбежал…

Торопливо закрыв дверь на всё что положено, Вера Мелентьевна снова перекрестилась.

— Ну, Слава тебе, Господи! Опять уберёг. Пронесло! Пронесло!

Схватившись за живот, бросилась в туалетную комнату.

Ожидая, Валька с Серым долго разглядывали узкий, пустой и малоприятно пахнущий чем-то специфически незнакомым служебный милицейский коридор районного отдела. Дверей было несколько, но скамеек для ожидания было меньше. На одной такой — холодной! — сидя, парни мяли в руках бейсболки, крутили головами… Изучать-читать было нечего. Молча переглядывались, вздыхали, усмехались, подбадривая друг друга, ничего, мол, особенного, нормально, держись, часто глядели на входные коридорные двери… Кто-то входил… Дымя сигаретой, не глядя и не замечая парней проходил по коридору. Где без стука, где, гремя ключами, открывал двери, исчезал за ними. Через какое-то время выходил, так же с дымящей сигаретой во рту, либо прикуривая новую, громко хлопал дверью, она щёлкала защёлкой, потом… Круговорот такой происходил… служебный и не приятный. Сергей уже на часы Вальке нетерпеливо показывать начал, пора, мол… А что пора, ждать, уходить? Конечно, ждать. Сказали же что сейчас… «Ждите, сейчас приедет». Ждали.

И он приехал. Да, появился. Они не слышали подъехавшей машины, а вот дверь входная резко и громко — пропуская, распахнулась, Широко шагая, в коридор вошёл старший лейтенант, милиционер. Именно тот, видимо, кого они и ждали. Уж в армейских-то званиях ребята разбирались запросто, как и в марках автомобилей, самолётах, танках, огнестрельном и прочем оружии, в музыке, в борщах, котлетах, в вопросах созревания полов — девчонках, главным образом, и прочих условностях разворачивающейся перед ними молодой жизни… И в людях уже тоже, кажется. Этот, старший лейтенант, по виду был, похоже, свой, хороший. В одной руке он держал чёрную деловую папкой, под ней, сбоку, под кителем, топорщилась пистолетная кобура… Интересно, с пистолетом, или без, подумал Валька. И Серега похоже так же подумал. Друзья зеркально часто мыслили. Отчего понимающе переглянулись. Вошедший улыбался. В другой руке он держал связку ключей, нацеливаясь ими на дверь.

— Вы ко мне? — совсем дружески, спросил милиционер, оглядывая повеселевших ребят, найдя ключом замочную скважину двери с цифрой «13», открыл её. — Проходите. — Предложил он, первым входя внутрь кабинета. — Присаживайтесь, я сейчас.

Прошёл к своему столу — таких, в кабинете, одинаковых, было четыре, и сейфов столько же, и два окна, и одна широкая вешалка, и четыре настольные лампы, один портрет мужика на стене с узким лицом, приклеенной бородкой и распахнутой шинели, одни настенные часы, и урны с пепельницами, и… бросил на стол папку. Шумно отодвинул стул, шумно выдвинул ящик стола, покопался там не долго, потом выдвинул другой, третий… Достал из верхнего ящика тонкую папку-скоросшиватель, с жирной надписью «Дело», кинул её на стол, сел на стул…

Парни незаметно оглядывались… В кабинете густо пахло табачным дымом, тонко духами или одеколоном, и тем же специфически неприятным.

— Ну, — так же располагающе улыбаясь, предложил офицер. — Рассказывайте. Я — оперуполномоченный, старший лейтенант Варежкин Илья Семёнович, веду это дело. Можно по имени отчеству. Мы предварительно с вами побеседуем, и всё. Доверительно. Не возражаете?

— Не-а. — За обоих кивнул Валька.

— Вот и отлично, — отметил старший лейтенант Варежкин, удобнее умащиваясь на стуле. — Я слушаю. — Сказал он и умолк…

Ребята торопливо рассказали, как с ними всё произошло. И про телефон, и про тёлку в трубке, и про задание взять пакет и отнести, и как они это выполнили, и как всё было нормально, пока не узнали, что не по тому адресу заказ отнесли… «Она же не сказала, что таких домов там несколько, а мы и…» «Тот китаец, хороший, кстати, парень, всё это съел, он же не виноват, любой бы на его месте…» «А что, правда, что его убили, правда?»

Старший лейтенант неопределённо пожал плечами.

— И что было потом? — пропуская ответ, спросил он.

— А потом нам стало жалко этого, ну, которого, это… того… он же в гостях у нас, в смысле в стране, он же не виноват. Мы и решили, предупредить его, извиниться, мы же… он же… А там опечатано! Мы у этой, бабка такая…

— Которая напротив живёт, она нам и сказала…

— Мы не поверили, удивились… За что это? За стольник же не убивают? Не убивают. Там всего-то было на… на сто рублей…

— На сто двадцать пять рублей. — Уточнил Панин.

— Ага, — кивнул Валька. — Правда воду он не взял, вернул, сказал, что для здоровья ему вредно. Она сильно газированная.

— Угу, угу… — кивая головой, у-гукал старший лейтенант…

— Да вот она, — Валька вытащил бутылку из-за пояса своих штанов, и поставил на стол. — Мы не выбросили. Вещдок. — Пояснил он.

Товарищ Варежкин, дурашливо округлив глаза, уставился на указанную бутылку.

— В смысле… — подняв брови, наконец, спросил он, беря её в руки и разглядывая. — Аква минерале… Сильно газированная… — читал он. — Дата выпуска… неразборчиво… Срок годности… не читается… И что? — спросил он, откручивая пробку, и нюхая жидкость. — По-моему вода. Поясните.

— Да, это простая вода, — подтвердил Панов. — Чистая.

— Только сильно газированная, — уточнил Валька. — Я попробовал, аж горло всё ободрал…

— Не горло, а гланды, голосовые связки. — Поправил Серёга.

— Да, связки, — согласился Валька. — До сих пор першит…

— Вы говорите, эта бутылка вещдок, в каком это смысле, почему?

— Как в каком? — удивлённо воскликнул Серёга. — Там же пальчики. На ней, в смысле…

Старший лейтенант уставился на бутылку.

— Ну, отпечатки этой, которая в Макдоналдсе, — внутренне удивляясь бестолковости следователя, растолковывал Серёга Панов. — Она же нам пакет и дала, и бутылку тоже. Понимаете? Значит, её пальцы там и есть…

— А, вот вы, значит, в каком смысле… — вздохнул старший лейтенант. — Понятно. И других людей пальчики тоже… — внешне расстроено, но наставительно, как слабым троечникам на уроке, пробурчал он. — Там, разных пальцев, немерено уже, наверное, наляпано, ребята, да и стёрлись… Так что, я думаю, эту воду…