Супруги обнялись и пошли в спальню. Перед тем, как лечь, зашли в детскую и минут пятнадцать молча сидели у Валечкиной колыбельки, любуясь своей драгоценной малюткой, мирно сопящей на розовой кружевной подушечке, укрытой нежно-розовым байковым одеяльцем. Девочка улыбалась во сне.

– Худенькая она у нас всё-таки, – прошептала Ксения на ухо мужу.

– Просто утончённая. Вся в тебя, такая же красавица, – ответил Пётр.

На следующий день Пётр Виноградов снял все деньги со своей сберкнижки. По старинке он уложил пачки купюр в чемодан. Сам встречаться с Алиной Неверовой он не захотел. Ведь он и сам не исключал, что она может отказаться от денег. А такой поворот событий в его планы не входил. Поэтому на "дело" он отправил Родиона Кухарчика, своего друга детства, того, с которым отбывали вместе срок в исправительной колонии. В отличие от Петра, которому удалось стать нормальным человеком, отучиться в ВУЗе после колонии, встать на ноги и преуспеть в торговле, став директором крупного магазина, Родион продолжал оставаться простым мужиком. Неудачником. Никуда не пристроился после колонии, загремел второй раз за кражу, отсидел три года, вышел никому не нужным. Пётр друга не бросил. Устроил у себя в магазине грузчиком. Так мужик был хотя бы при деле. Правда видок у него был, ни дать ни взять, уголовника. Высокий и сутулый, с крупным торсом, перебитый кривой нос, шрам на половину лица и абсолютно лысая башка. Это как раз Петру и было надо. Он поручил Кухарчику припугнуть Алину. Схватить за грудки, тряхнуть как следует, объяснить ей всё "по понятиям". Никуда она не денется. За свою жизнь боятся все. Радик заставит её взять деньги и написать расписку о том, что она добровольно отдала рождённого ею ребёнка, приняла от Виноградовых крупную сумму денег. И претензий к ним не имеет. Пётр даже разрешил Родиону ударить Алину для пущего эффекта. Но не сильно, а то кто знает? Ещё в милицию обратится. В успехе мероприятия он не сомневался. Поэтому велел другу-уголовнику встретить Алину в тёмных гаражах, через которые она ходила домой с работы, решить вопрос, а потом вернуться в магазин к Петру с отчётом.

Примерно полтора часа Пётр сидел в своей коморке на складе универсама, который уже закрылся. Сотрудники ушли, поэтому ему никто не мешал сидеть и снимать стресс за бутылочкой водки. Он курил одну за одной, про себя молясь чтоб всё получилось, чтоб эта мерзкая тварь Неверова взяла деньги и навсегда отстала от них. И вот, он услышал скрип входной железной двери. Быстрые шаги. В коморку завалился Родион. С его чёрного поношенного пальто посыпались хлопья снега. Своими здоровенными сапогами он тут же натоптал большую грязную лужу. Вид его Петру не понравился. Родион снял шапку, стряхнул с неё снег на пол. Чёрные его глаза были круглыми, как плошки, и горели. Пётр понял, что что-то случилось. Он плеснул водки в стакан и протянул другу. Тот осушил стакан залпом, руки его дрожали крупной дрожью. Он сел на стул напротив Петра и стал интенсивно тереть виски. Срывающимся голосом он наконец сказал:

– Братан, беда…

– Что такое, Родя?

– Я убил её.

– Чего?! Ну-ка повтори!

– Я не хотел, Петь, не хотел! – затараторил Родион.

Пётр вскочил, подбежал к входной двери и плотно закрыл её на щеколду. Он почувствовал, как сам задрожал всем телом.

– Что значит "убил?" Ты в своём уме? – взволнованно вопрошал Пётр. Он не мог поверить своим ушам. Только теперь он заметил, что чемоданчик с деньгами стоит возле стула на котором сидит Кухарчик. Тот налил себе водки ещё и залпом выпил.

– Ты понимаешь… Сейчас расскажу. В общем, так было. Я её подкараулил. Никого не было. Была темень, хоть глаз коли. Темнеет-то рано, хотя и семь часов было всего. Спрятался в щели между гаражами. Смотрю, идёт. Я издалека понял, что это она. Ещё подумал: "Ну не дура? Такой гололёд и снегопад, а она идёт в сапожках на каблуках". И без шапки, прикинь!

– Да плевать мне, что ты подумал! Дальше что было?!

– Ну, значит, она со мной поравнялась, я вышел и ей путь перегородил. Она орать собралась, испугалась. Я сразу ей рот варежкой прикрыл и потащил её, сопротивляющуюся, в глубину гаражей через эту щель, в которой прятался. Подальше чтоб от дорожки. "Молчи", – говорю, – "А то убью".

– А она?

– Замолчала. Я тогда руку от лица её убрал и сказал ей, мол так и так. Бери деньги и отвали от Виноградовых. А не то хуже будет. Сейчас ты мне распишешься в бумаге, что взяла у них десять тысяч рублей. Не успел я договорить, как она громко так кричать начала, что никаких денег она не возьмёт, что она не продажная, и что-то там ещё. Я ей тогда, чтоб заткнулась, двинул по роже. Ты же разрешил. Ну она отлетела к противоположному гаражу. Упала, а когда падала, сильно об стену гаража стукнулась, и с крыши на неё глыба ледяная упала. Прям на голову. Ну и затихла она.

– Ты что придурок?! – выпалил Пётр. – Я ж тебе сказал, слегка ударить, только напугать! А она от твоего удара об стену гаража ударилась. Как так?!

– Ну она ж орала, как резаная. Я не виноват. Лучше что ли бы было, если б кто-нибудь услышал и ментов вызвал?

– Что ты наделал, Родя! Может она жива? Надо "скорую" вызвать. Срочно!

Пётр потянулся к трубке телефона, но Родион перехватил его руку.

– Не надо, Петя! Я проверил, умерла она. Подошёл, глянул: у неё кровь изо рта пошла, глаза раскрылись и выпучились.

– О боже! – произнёс Пётр с досадой в голосе. – Ну ты и идиот! Зачем только я тебя попросил. Вот дурак! Теперь нас найдут, и всё. Вся жизнь прахом пойдёт.

Кухарчик снова наполнил стаканы. Он уже взял себя в руки.

– Брат, может всё обойдётся, а? Ты же говорил сам, баба одинокая была. Одна жила. Никто её искать не будет. Найдут не сразу. Там место безлюдное, да и она под грудой снега лежит. Голова одна торчит. Ещё метель сейчас, вообще заметёт.

– Будут её искать. Она же учительницей в школе работает. Работала…

– А…

– Вот тебе и "А"! Может у неё хахаль есть, подруги. Вдруг она кому-то рассказала о том, что родила и ребёнка отдала. А теперь вернуть хочет. Мало ли…

– Блин, чё делать, шеф?

Пётр заходил взад-вперёд. Наконец, в голову пришла здравая мысль.

– Так, – обратился он к Родиону, – сейчас ты берёшь деньги и сваливаешь из города. Немедленно. Куда