против принца крови и его группы поддержки, да и как это сделать, соблюдая этикет? А если малолетний ополяченный Александр сунется? Его «нечаянно» могут и покалечить до инвалидности, чтобы некому трон стало передавать. Не Константину же, ха-ха-ха. Стоит Еятерине промедлить и история России может пойти неким иным путём.

Впрочем мечты сменились, так как прибыл посыльный от ван дер Лейдена. Он привёз кучу карт и атласов, которые я давно заказал.

— Александр Васильевич, ура, интересной работы прибавилось!

— Вижу, Семён Афанасьевич. Хорошие какие, даже подробные. Умеют же голландцы столь качественные карты делать.

— Теперь можно спланировать экспедиции на будущее. Столько всего неизведанного в мире, а если в неисследованных землях есть золото, серебро, а то и драгоценные самоцветы и иные каменья? Мы можем знатно обогатиться, если первыми окажемся.

— А расходы? Любопытство дорого стоит, а в казне на это средств нет.

— А постараться хотя бы вдвойне продать наш лён и пеньку? Это же 150 тысяч рублей на которые можно не только зафрахтовать корабли, но даже купить парочку.

— А морда не треснет? — конечно Храповицкий этого не сказал, но стопудово о чём-то подобном подумал.

Пришлось молча ему ответить, мол, моя харя настолько наглая, что ей по барабану все трудности. Меня уже сейчас ждёт Берег Скелетов и алмазы возле порта Александр-бэй. Продам на хрен послезнание иноземным купцам и ничтоже сумняшусь по поводу непатриотизма. Вообще ни разу не сумняшусь, хоть эцилоповой палкой по голове бей. У меня в тыкве сейчас сплошной гайдаровский «гей-гей-турумбей» творится.

Сколько верёвочке не виться, а конец всему делу венец. И урожай собрали, и лесопилку запустили, и мини-больничку построили, а цикорий… Полторы тысячи фунтов своего намололи, плюс восемьсот монастыряне нам продали. В общем маленькое громадьё планов выполнили, когда от Прохора Кузьмича депеша прибыла, мол, готов он к новым испытаниям.

Но больше всего удивили португальцы, а точнее сообщение о них. Действительно оказалось, что русский лён и пеньку их производители парусов и канатов редко видят. Всё англикосы и голландцы с французами, да шведы с испанцами перехватывают. Так что лузитанцы просто прибыли за свежачком, получив инфу, и тупо закуп сделали в два раза дороже, чем обычно русские продают. Ибо эта цена оказалась в полтора-два раза дешевле, чем то же самое через англичан или голландцев взяли бы. Правда нам с наставником ничего не обломилось, не именно наш товар был куплен.

— Семён Афанасьевич, не расстраивайтесь. Главное, что сам пример показателен на мой взгляд. Казна выиграла, а какие-то перекупщики просто прибыль недополучили.

— В любом случае, Александр Васильевич, нам пора возвращаться в Петербург. Здесь управляющий с агрономом и старостой за старших останутся.

Несу чушь, так как опасаюсь чего-то в столице, вот и выпендриваюсь трындежом. Обоз с цикорием подготовили, драгун запрягли, крепостных накормили обещаниями и отбыли к родным пенатам.

Ох и обрадовалась Северная Пальмира возвращению своих блудил, даже особо проездные с нас не спрашивали на заставе. Всё-таки сам Храповицкий расфуфырен по жизни и карета его расфуфырена, и лакеи расфуфырены, как и форейтор на запятках. Кроме того, с поездом едет старший морской офицер, да ещё и с конногвардейцами. Местные гаишники не рискнут права качать и лично для себя мзду просить. У них «волшебных палочек» нет, пока не изобрели.

Сначала устроили торжественный фейерверк в районе любимого островка. Собралась шайка пироманов, даже Павел Петрович самолично присоединился, якобы инкогнито. Надел простецкий мундир без регалий и опознавательных знаков, аки некий Пётр Михайлов в пору заграничного шлынданья. Рассредоточили три десятка водоплавающих стареньких корыт разного уровня ветхости и водоизмещения (даже убитую временем шхуну надыбали для разнообразия). Все цели разместили в зоне дальности от версты до трёх. Ну и пошла потеха стреляльная да поджигательная, любо-дорого посмотреть.

— Хорошо горят, — радовался Павел, видимо пошедший в отца любовью к пожарам и поджигам, — славное оружие ты придумал, Симеон.

— Рад стараться на благо отечества!

Ешё бы не рад, коли деньги не зря потрачены, а с надеждой на великую вспомогательную пользу. Главное, что расточительство средств с рук сошло, настолько будущему главначпупсу Руси всё понравилось. Заодно и Прохор Петрович получил солидный подряд на обустройство ракетной обороны Кронштадта.

— А сам не хочешь всё это возглавить? — спросил отец, — в чинах будешь подниматься. Глядишь и в адмиралы выйдешь.

— Благодарю, Павел Петрович, другими делами хочу заниматься. Премного доволен уже тем, что поспособствовал заделу.

На огрех в обращении никто не обратил внимания в горячке. Лишь Храповицкий потом указал, что негоже применять обращение класса «между собой» в присутствии третьих лиц. Хотя может быть эти третьи лица посчитали, что это нормально в моём случае. Или списали на режим «инкогнито».

Главное, что ракеты приняли, как оружие и теперь будут развивать за казённый счёт. За исключением той разновидности, которая не с палками для баланса, а с крылышками (намного дороже обычных).

Глава 10

Мистер Грегсон, недавно вернувшийся в Питер с очередной ходки, раскрыл свои загребущие объятья и свои обманывательные планы.

— Уважаемые джентльмены, я привёз десять ружей, изготовленных для вас. Остальные десять будут готовы лишь в декабре.

Блин, такими темпами я долго буду вооружать роту Павла. Но пока другого варианта нет, Кузьмич уже делает усовершенствованные варианты, но только-только создал отдельное производство и даже не все нужные станки закупил.

— По вашему кофе имею следующее, мистер Саймон. Несколько высокопоставленных вельмож, как и его величество, могут себе позволить пить русский кофе, но цену придётся снизить, иначе мне невыгодно.

Трейдера понять можно. Одно дело — образцы для понтов, а другое — торговля с понтовилами.

— Я готов прямо сейчас закупить двести фунтов по четыре рубля, если вас это устроит.

— Пожалуй соглашусь, мистер Грегсон. Девять тысяч рублей, да ещё и фунтами мне не помешают.

Внутренние «феликсы» сразу защёлкали аж в трёх головах, включая встроенный арифмометр наставника.

— Тогда уж пусть будет десять тысяч, но за 250 фунтов.

По итогам торгашесрва я сам себя перехитрил и опять накололся. Продал триста фунтов кофея всего лишь за двести десять фунтов стерлингов (считай, 12.5 тысяч рублей с копейками). То есть, семь сиротливых бумажек по 30 аглицких тугриков.

Ну и кто после этого попаданец с позлезнанием, а кто отсталый хроноабориген? 200 фунтов кофе приобрела Екатерина (по 2 рубчика) и более тысячи выкупили придворные (по 5 рублей за фунт). Всем чихать на явно завышенные цены и своеобразный вкус — главное следовать внезапно вспыхнувшей моде. А ведь мы платим за иноземный, чтобы было с чем смешивать, по 50 копеек.