«Дальше» понималось как «на тот свет». Это и дураки понимали. А крайне обозлившиеся гончие себя за дураков не считали. Терпение у них кончилось, последние капли благодушия истаяли. Так что жертва на этот раз выглядела заранее обреченной.

Да и действовать прибывшие решили крайне грубо, максимально быстро и невзирая ни на что. Проявлять свой высокий профессионализм, проводя хотя бы предварительную разведку, они не посчитали нужным. То есть, выяснив точный адрес проживания мистера Рубки, уселись в две арендованные машины и помчались в гости. Вернее, не в гости, потому что чувствовали себя в данном случае авторитарными хозяевами жизни. Да и государство у них за спиной, пусть и в лице начальства, давало карт-бланш на любые действия. Лишь бы во благо! Лишь бы во исполнение приказа!

Конечно, поспешности посодействовал тот факт, что служивые действовали в своей стране, да еще и в относительно глухой провинции. Ну и благодаря русскому авось у них чуть ли не получилось достичь поставленной цели. По крайней мере, в дом они прорвались легко. Трое оставались снаружи, действуя на подстраховке, а пятеро брутально вломились с черного входа. И тут же пошли вполне оптимистические доклады:

– Мы внутри! – Переговорные устройства были у всех.

– Первый этаж чистый!

В следующее мгновение в доме грохнул ружейный выстрел. За ним раздался взрыв шумовой и ослепительной гранаты.

– Стреляла женщина! – продолжились доклады. – Мы ее ослепили.

– Связана. Можно допрашивать. У нас «второй» получил легкое, незначительное ранение.

– Приступаем к обыску! – еще через пару минут: – Никого нет, чисто!

Только после этого в дом проскользнули и остальные трое, в том числе сам командир и его так называемый зам по политической части. Правда, внутри группы его давно и по старинке называли комиссаром. Номера старшие в группе тоже имели соответствующие: восьмой и седьмой. Но именно у комиссара имелся запечатанный конверт с вопросами для Ландера.

В доме удалось сохранить относительный порядок. Да и тотального обыска, как такового, еще не проводили. Просто проверили на отсутствие людей.

А плененная женщина уже сидела накрепко примотанная к стулу и крутила нервно головой, не в силах избавиться от плотной повязки на глазах:

– Кто вы такие? И по какому праву вломились в мой дом? – вопрошала она голосом, готовым вот-вот сорваться на истеричный визг.

– Да ничего страшного не произошло, – с самым дружеским участием в голосе стал общаться с ней «восьмой». – Просто свидетели показали, что в этот дом ранним утром вошли двое мужчин. По всем приметам они идентифицируются как сбежавшие из зоны строгого режима заключенные. Эти двое убили троих охранников при побеге, вооружены и крайне опасны.

– Это ошибка! – возмущалась Зинаида Стрельникова. – Не было здесь никого!

– Да мы и сами видим, что какая-то путаница произошла, – искренне сожалел невидимый для художницы собеседник. – Уверен, что за несколько минут все выяснится, но даже представить себе не могу, как и какими жертвами придется вымаливать у вас прощение.

– Если развяжете немедленно, обижаться не буду.

– Увы! – с досадой зацокал языком командир группы. – Вы тяжело ранили нашего бойца, а это уже тянет для вас на длительный тюремный срок.

– Неправда! Я защищалась от вторжения неизвестных лиц. Это мое право! Тем более что наша полиция и ОМОН так не действуют.

– Ну да, мы звоним преступникам по телефону и просим прийти добровольно в тюрьму, – хохотнул «восьмой». – Но мы вас и в самом деле развяжем, как только сверим ваши данные с электронной картотекой. Так что назовите, пожалуйста, вашу фамилию, имя и отчество.

Пока велся этот разговор, один боец перевязывал раненого, еще трое заняли у окон наблюдательные позиции, а двое продолжали обыск. Причем комиссар отправился обыскивать второй этаж. Он же и отыскал наверху пакет с документами хозяйки, а потом просто сбросил его с лестницы в салонную комнату.

Так что, спрашивая фамилию, командир уже держал в руках паспорт хозяйки.

«Четвертый» боец, тоже ведущий обыск, слишком отвлекся на экран в стене, который до того был прикрыт шторами. Экран странно мерцал, словно сигналу мешали проходить помехи. Но, видимо, тип в подобной технике понимал очень много, потому что минут через десять ведущегося допроса не только жестами показал полное недоумение от увиденного, но и прошептал старшему группы на ухо:

– Очень и очень странная штуковина. Прямо-таки нереально странная. Я о таких разработках даже не слышал. Причем ни единого ввода или вывода на нем нет.

Зинаида не смогла расслышать, о чем шепчутся ворвавшиеся громилы, но зато частично догадалась:

– Что вам тут не нравится? Экран на стене?

– Вряд ли его можно соотнести с поиском сбежавших заключенных, – хмыкнул «восьмой». – Вы лучше ответьте, кто из ваших гостей подходит под данное описание свидетелей…

И дал четкое описание Ландера.

– Это мой муж, Роман Григорьевич.

– И почему его нет дома?

– На работе, как все…

– И где же он работает?

– В общественной организации, – заявила Стрельникова, крутя головой и с недовольством прислушиваясь к стуку и падению ящиков наверху: – Вы чего в моем доме творите?! Грабите?!

– Нисколько! Сейчас придут данные, подтверждающие вашу личность, и вы сами убедитесь, что мы просматривали помещение, выискивая именно людей.

– До сих пор еще не пришли? – стала немного истерить хозяйка дома, уже прекрасно осознавшая, что в дом эти мордовороты ворвались далеко не по ошибке. – Значит, это все-таки грабеж! А-а-а! Спасите!..

Причем кричать она стала негромко, враз резко осипши. Еще и задергалась при этом, словно в припадке. Лицо стало заметно красным, а дальше она вообще стала задыхаться, словно во время приступа:

– Мне нужно мое лекарство!.. Скорей!.. Дайте мне его!.. Вон там…

Где и что именно, она объяснить не успела. Да и пришедшие не слишком интересовались. Благо у них при каждом своих ампул хватало и в плане оказания первой помощи они по знаниям на голову превосходили фельдшера «Скорой помощи».

Женщина еще только начала задыхаться, как специалист по экранам приготовил две ампулы, а потом и вколол их прямо через одежду в плечо пленницы. Она сразу как-то дернулась, а потом медленно поникла, словно из нее воздух выпустили.

– Сейчас взбодрится, – просто констатировал «четвертый».

– Добавь ей еще и ампулу сыворотки, пусть язык развяжется. Надо срочно узнать, куда этот шустрик умотал и надолго ли… Ха! Муж, говорит?..

Без единого комментария спец вколол еще одну ампулу.

Пущенный в кровь состав и успокаивал одновременно, и подлечивал, и духовную стойкость ломал. Но не моментально, и каким-то чудом Зинаиде хватило времени, чтобы собраться с силами и пробормотать: