Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Фактически Маркс так и не определил, что же означает «буржуазный класс», указав только на то, что он является держателем капитала. Он практически ничего не говорит об историческом и социологическом происхождении этого класса. Он видит, что буржуа прежде всего человекэкономический. В то же время в той мере, в какой он отводит экономике решающую роль, его критика буржуазии может разворачиваться только в ее собственном смысловом поле. Другими словами, его экономизм мешает ему провести радикальную критику буржуазных ценностей. напротив, они его очаровывают, соблазняют. не была ли буржуазия первым классом, вознамерившимся переделать мир, вместо того чтобы его понять? Призывая покончить с эксплуатацией, за которую несет ответственность буржуазия, он тем не менее не отказывается от буржуазных ценностей: с определенной точки зрения, бесклассовое общество — это все население мира, ставшее буржуазией32.
Не менее двусмысленны и фашистские идеологии. Теоретически враждебные либерализму, приверженные принципу «ни правое, ни левое», они очень часто ограничивают сярадикализацией «национальной» консервативной группы поддержки, в большой мере приверженной буржуазным ценностям. Огромную часть их электората составляли представители среднего класса, напуганные кризисом и боявшиеся угрозы модернизации. Они постепенно «обуржуазили» фашизм. Противопоставляя «промышленный и производительный» капитализм капитализму «спекулятивному и финансовому», они ограничивались борьбой с «жирны ми», с представителями потомственных буржуазных фамилий33, не ставя вопрос о логике капитала. Они выставляли возражения морального порядка, к которому была так привязана мелкая буржуазия, «самый несчастный из социальных классов», по выражению Пеги34. Рене Жоанне, автор «Похвалы французской буржуазии», испытывал в то же вре мя симпатии к фашизму Муссолини. Перечитывая сегодня «Манифест молодых правых», опубликованный Дрье де Ларошелем в Revuehebdomadaire от 16 января 1926 г., можно констатировать, что «молодые правые» гордо провозглаша ли себя буржуа: «Мы добровольно и принципиально говорим о том, что наши лидеры являются буржуа и что буржуа, являются ли они таковыми по происхождению или выдвинулись благодаря талантам, должны сочетать свою власть с ответственностью»35. Впрочем, идеология труда, продуктивизм, теория «борьбы за жизнь», часто вырождавшаяся в расизм или, как минимум, в социалдарвинизм, также являются буржуазными родимыми пятнами фашизма. Они имеют свои корни в либеральнобуржуазных концепциях конку рентоспособности и эффективности. Фашистские движения, а уж тем более фашистские режимы были привержены и буржуазному национализму. Как писал Эмманюэль Мунье: «Они боролись с индивидуализмом внутри своих границ и в тоже время яростно отстаивали его на уровне нации»36. В то же время буржуазия может защищать нацию, родину, установленный порядок, только если при этом она защищает свои интересы37.
Наиболее решительную критику капитализма мы находим в XX веке у нонконформистов 30х годов38, а еще раньше — у Шарля Пеги, согласно которому весь мир страдает от капиталистической забастовки. «я не устаю повторять, — пишет Пеги, — что все зло идет от буржуазии. любое из вращение, всякое преступление. я не устаю повторять, что именно буржуазия первая начала бастовать и всякая забастовка берет начало в буржуазии. После того как буржуазия стала рассматривать работу труженика как биржевую ценность, сам труженик стал рассматривать ее так же. И в связи с тем, что буржуазия стала систематически оказывать влияние биржевым бумом или крахом на работу тружеников, сами труженики стали использовать ту же самую биржевую тактику»39.
Буржуазию можно рассматривать и как класс, и как представительницу определенной ментальности, носителя свое образной системы ценностей. Макс Шелер рассматривал буржуазию как «биофизический тип», извращенная витальность которого подпитывается неудовлетворенностью и расчетливым эгоизмом. Буржуа никогда не рассматривает вещи сами по себе, он всегда задается вопросом: «Какая мне от этого выгода?»40 Эдуард Шпрангер различает шесть типов личности, среди которых буржуа соответствует «человеку экономическому»: тому, кто не принимает в расчет ничего, кроме полезности вещей41. Для николая Бердяева буржуаз ность — это главным образом духовная категория. Эдмон Гобло говорил: «Буржуа этот тот, кто перенял нравы буржуа зии»42. И наконец, Андре Жид заключает: «Меня мало занимают общественные классы. Буржуа можно увидеть среди аристократов, так же как и среди рабочих и бедняков. я распознаю буржуа не по его социальному уровню или костюму, а по уровню его мыслей. В буржуа прослеживается ненависть к не приносящему прибыль, к незаинтересован ному. Он ненавидит все, что выше его уровня».
Зомбарт также видит в буржуа психологический тип, который был в неравной степени распространен среди европейских народов, но получил преобладание благодаря развитию капитализма. разумеется, он признает и связь между капиталистическим духом и самим капитализмом. В то же время признавая, что психические и духовные факторы влияют на психическую жизнь так же, как последняя определяет их, и напоминая, что институты являются результатом человеческой деятельности, а производитель предшествует продукту, он утверждает, что капиталистический дух в какомто смысле предшествует капитализму. Это значит, что для развития капитализма нужны характеры и темпераменты, к нему предрасположенные: темперамен ты более интровертные, более сконцентрированные, более склонные к накопительству, чем к расточению43. Такой капитализм, по Зомбарту, появляется в торговых республиках Северной Италии и особенно во Флоренции в конце XIII в.44 Законченный тип буржуа мы находим уже у Леоне Баттиста Альберти, автора трактата «Об управлении семьей» (Delgovernodellafamilia), написанного между 1434 и 1441 г. Он характеризуется тягой к накоплению и рационализации экономического поведения. Все это Альберти называет «святым духом порядка» (sanctacosala masserizia). Согласно этому автору, необходимо не только не тратить больше, чем ты имеешь, но и тратить меньше, чем приобретаешь, т. е. накапливать, так как богатеешь не только много приобретая, но и мало тратя. Зомбарт пишет: «Доктрина буржуазных добродетелей начала особенно интенсивно развиваться после Кватроченто (XV в.). То, что было накоплено предыдущими поколениями городских обывателей, Альберти решил вдолбить в голову своим ученикам»45. Это те же самые рецепты, которые мы находим в двух больших трактатах буржуазной морали, написанных на заре модерна: «Безупречном негоцианте» Савари 1675 г. (Leparfaitnegociant) и «Истинном английском купце» автора «Робинзона Крузо», Даниэля Дефо (TheCompleteEnglishTradesman), 1725 г. Первый говорит о сугубо мирной природе торговых отношений. Второй, настаивая на автономии экономической деятельности, сурово осуждает с пуританских позиций аристократические нравы той поры: «Когда я вижу молодого купца, держащего лошадей, направляющегося на охоту, дрессирующего собак, мне становится страшно за наше будущее». Те же идеи (критика фривольности, бесполезных расходов) присутствуют у Локка и Бенджамина Франклина. Буржуазные добродетели старого стиля — умеренность, воздержанность, накопление, прилежание, дух порядка и расчета — расцвели именно в англосаксонском мире, стимулируемые кальвинизмом и пуританством. Эти добродетели должны были повсюду упразднить фантазию, страсть, порыв, щедрость, «утяжелить» вещи, распространить везде законы и регламентацию, привить практический интерес к любой повседневной деятельности. Франклин оправды вает добродетель, говоря, что она, прежде всего, полезна. В каждом действии буржуа должна проявляться «экономическая мудрость» (Зомбарт).