– Не знаю. Дыши через марлю. Должны включить вытяжку, когда – не знаю.

– Ловкач, сколько тебе? – Этот вопрос я задал спустя часа полтора. Когда понял, что от размышлений по поводу судьбы Волкова и Москвичева мне становится все хуже и хуже. Каких-либо приемлемых выходов из положения я не видел, а сожаление и досада уже просто осточертели.

– Вот спросил. У бродяги не спрашивают про года, – изворотливо ушел от ответа напарник, заставив меня поморщиться. Сразу потянуло завязать с откровениями, однако я себя остановил. Возвращаться к мыслям о судьбе разведчиков не хотелось.

– А про что спрашивают?

Некоторое время царило молчание. Вкупе с темнотой ему бы следовало выглядеть зловещим.

– Чего ты хочешь? – наконец отозвался Ловкач.

– Война с немцами была? – решил я не упускать даже такой ненадежный источник информации. Раньше у меня их вообще не было.

– Ну… была, – помедлив, ответил Ловкач.

– Почему проиграли? – не стал я ходить вокруг да около. За что заслужил удивленное хеканье:

– Мне Тухачевский не докладывал. А меня там, сам понимаешь, не было.

– Тухачевский? – изумленно переспросил я. – А он тут с какого боку?

Ловкач с ответом не торопился. Медлил. Явственно вздохнув, все же произнес:

– Чего тебе неймется?

– Давай так договоримся. – Во избежание дальнейшего недопонимания я решил расставить все по своим местам. – Считай, что я ничего не знаю. Допустим, далеко отсюда был. Ничего не знаю. А ты мне будешь рассказывать. Без всяких там отступлений.

– Тухачевский командовал. Вот и накомандовал… Нам на голову. Два месяца в поддавки играл, а потом со всей своей кодлой рванул за Урал. Вот и песня вся.

– А-а-а… Сталин, Жуков? Рокоссовский? – Все мои знания о мире ограничивались лишь ликбезом от Юльки, информация которой была столь же ценна, как и представления о плоской земле, которую держит черепаха.

– Сталин – враг народа. Жуков… – Не знаю такого. Рокоссовского тоже не знаю. – Принимая мои правила игры, Ловкач не акцентировал внимания на том, что я не в курсе самых что ни на есть азов истории.

А я поневоле улыбнулся. Вот не повезло усатому! Сколько народу наотправлял в лагеря и на тот свет, а тут, видишь, нашелся кто-то поумнее и посметливее и прикрыл самого генсека.

– А когда Сталин врагом стал? – задал я вопрос, уже понимая, что ответ есть даже у меня. Догадаться тут не трудно.

– Ну, году так в тридцать седьмом…

Точно! Так оно и должно быть! Вечная мечта военного человека – стать Наполеоном. Товарищ Тухачевский, если мне память не изменяет, этого комплекса тоже не был лишен. Однако в моей реальности порулить ему не дали. Вождь мигом просек всех фантазеров и дал им такого пинка, что многие сумели остановиться и потереть задницу только в аду. Открыл, так сказать, сезон репрессий. Тут же, видимо, подобный номер не прошел. Интересно, отчего? Похоже, в этом мире Сталин дал маху, как и его верный пес Берия{1}.

– Расстреляли? – с нескрываемым любопытством поинтересовался я.

– А чего на него, смотреть, что ли? Тогда же, в тридцать седьмом.

Да уж. Вот так выкрутасы. Хотя почему бы и нет? Ведь проводились перевороты всяческие в Латинской Америке, хунты устраивались и тому подобное. Не думаю, что такой сценарий не мог бы пройти и на моей земле.

– Берия? – интересно ведь, черт побери! Неужели тоже?..

– Не знаю такого, – честно подумав, ответил мой собеседник[5].

– Ворошилов?

– Расстреляли[6].

Как-то сложно себе это представить. Понятное дело, что-то не так пошло в этой реальности. Не так, как у нас, в моем мире. И все же сложно.

Причем я умом понимаю, что так вполне может быть. Да что там может, так – есть. Сколько копий переломано по поводу Сталина. Мол, благо он или зло для России. Те же антифа ущербные – и они по-разному к нему относятся. И коммунисты тоже. В смысле, верные ленинцы или там сталинцы. Книжки пишут всяческие, в Интернете ушаты дерьма выливают или, напротив, лакируют и причесывают усатого грузина.

А на деле вон оно как: нет Сталина – и войну просрали. Моментом. Показатель?

– Воевал сам, Ловкач?

– Я? – В голосе послышалось неподдельное изумление. – Ты откуда такой свалился-то?

– Из будущего. – Он начинал меня злить. Какой-то неуемной жаждой доказать свое превосходство, поставить себя выше.

– Ну-ну, – на этот раз протянул недоверчиво. После короткого молчания продолжил: – Не воевал. Чтоб Ловкач винтовочку за власть брал? Не бывать такому!

Ага. Ну, это кодекс такой. Не работать, дома и семьи не иметь и тому подобное. Так, кажется. Вот посмотрел бы я на тебя, вор, когда тебе товарищ Сталин с краскомом Рокоссовским сунули бы обойму от трехлинейки и в атаку отправили. Под немецкие панзеры и под гренадеров. Зимой, к примеру, в сорок первом{2}.