Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
Пятый день подряд я молча лежала на диване, как в какой-нибудь отечественной мелодраме, и совершенно ничего не хотела делать. Я понимала, что надо взять себя в руки и начать шевелиться, но никак не могла себя заставить. Сил не было. Ни моральных, ни физических. Если бы Никита действительно меня любил, он бы не дал мне уйти и выбрал бы меня. Но он этого не сделал. Он всегда выбирал только себя!
Я переместилась в кровать и постаралась уснуть, но сон не шел. Я вновь и вновь прокручивала в памяти нашу последнюю командировку, и с каждой секундой мне становилось только хуже. Наконец, я разрыдалась так, что в какой-то момент мне показалось, что так я долго не протяну: болело все тело; мне так хотелось позвонить ему и попросить приехать. Так хотелось, чтобы он побыл рядом, чтобы все снова стало хорошо, как раньше… Но я понимала, что должна выстоять.
Через неделю Никита перестал звонить и приезжать под окна. Он просто исчез из моей жизни, как будто его в ней никогда и не было.
Я листала наши фотографии в телефоне и целыми днями плакала. Всего несколько дней назад я была такой счастливой, в прекрасном городе, рядом с любимым мужчиной! А теперь мне казалось, что хуже, чем мне сейчас, быть не может.
Я скучала по нему так сильно, что хотелось биться головой об стену, чтобы избавиться от этих становящихся навязчивыми мыслей.
У меня было жуткое настроение. Я никого не хотела ни видеть, ни слышать и даже не собиралась вытаскивать себя из дома. Но Кира все еще не теряла надежды привести меня в чувства.
– Не накручивай себя еще больше. Посмотри какой-нибудь смешной фильм, отвлекись, давай прогуляемся где-нибудь. Он не стоит того, чтобы ты из-за него болела! Ты и так достаточно настрадалась, тебе не кажется? – подруга пыталась меня вразумить по телефону.
– Ты права, но я не могу думать ни о чем другом.
– Так будет не всегда, скоро все обязательно наладится! Если, конечно, ты сама этого захочешь и перестанешь себя терзать. А сейчас ты занимаешься каким-то мазохизмом, извини за прямоту.
Дежавю. Все это я слышала каждый раз, когда предпринимала очередную попытку выбросить Никиту из своей жизни.
– Ты понимаешь, что он тебя не любит? Прими это как факт. Это жестоко, но это тебя отрезвит. Хватит верить его словам, которые ничего не значат! Сколько раз ты уже на этом обжигалась?!
Я включила телевизор, но, как назло, не нашла ни одной хорошей комедии. Зато показывали мелодраму «Дневники памяти», и я благополучно прорыдала весь фильм. Мне было горько и жалко себя. Я отдавала этому мужчине всю свою душу, а взамен получила разбитое сердце и подорванное здоровье.
Я проклинала тот день, когда устроилась на работу в нашу компанию. Если бы я этого не сделала, мы бы никогда не встретились и всего этого кошмара со мной бы не происходило. Какого черта я с самого начала ввязалась в эту историю?!
* * *
К концу второй недели больничного мое физическое состояние немного улучшилось, чего нельзя было сказать о моральном. Впереди меня ожидало новое испытание – первый рабочий день.
Вначале мне казалось, что возвращение к привычному ритму жизни поможет мне скорее прийти в себя. Но, как только я увидела в коридоре Никиту, внутри все сжалось, а на глазах выступили слезы. Мне хотелось зарыть голову в песок и спрятаться от собственных чувств. Как ужасно было понимать, что человек, который меня не любил, мог вызывать во мне такие сильные эмоции и мгновенно выбить меня из колеи одним своим появлением. Я думала, что немного пришла в себя за время больничного, но наша встреча доказала обратное.
Он вел себя так, словно мы вообще не были знакомы. Я уже порывалась вызвать такси и уехать домой, сославшись на резкое ухудшение самочувствия, но заставила себя успокоиться. Я должна была пройти через это, чтобы раз и навсегда поставить точку в наших отношениях.
Таковы были итоги моего романа: я все сильнее погружалась в свою депрессию, а он жил дальше как ни в чем не бывало. От чувства жуткой несправедливости хотелось топать ногами и кричать, но я старалась не унывать и сосредоточиваться на работе. Я прекрасно понимала, что страданиями только усугубляю свое состояние, а ему от этого ни горячо ни холодно. Это осознание придавало мне сил окончательно не пасть духом.
Три часа я пыталась написать пресс-релиз, но в голове не рождалось ни одной стоящей мысли. Никогда еще я не чувствовала себя такой бесполезной и разбитой. Я ни о чем не могла думать – мной руководил постоянный страх.
Когда я вернулась домой, сердце сильно стучало, в висках пульсировало. Я опять вызвала скорую. Давление 160 на 110, пульс 120. Мне сделали укол, и паника немного отступила.
– Может, тебе пару дней поработать дома? – предложила Вероника на следующее утро. – Твой Зорин хороший дядька, он наверняка пойдет тебе навстречу.
– Я не могу вечно прятаться. Так я никогда не выйду из этого состояния. Я должна смириться с тем, что мне придется видеть его пять дней в неделю, и со временем, надеюсь, меня перестанет это волновать.
– Да уж, вот чем чреваты служебные романы…
Добавить здесь было нечего. Иногда мне так хотелось подойти к нему, взять за руку, поговорить, обнять. Злость, обида и ненависть плавно переплетались с нежностью, желанием и огромной привязанностью. Мне было странно и невыносимо мучительно находиться рядом с ним и не иметь возможности прикоснуться. Меня раздражало его безразличие, но я изо всех сил старалась не подавать вида, что меня это беспокоит.
* * *
Следующие два месяца моей жизни напоминали фильм ужасов. С каждым днем я все сильнее ненавидела дорогу до работы – она превратилась для меня в настоящее испытание. Я почти не спала ночами, а днем изо всех сил пыталась совладать с апатией и сосредоточиться на делах.
И повсюду меня преследовал этот липкий, всепроникающий страх, от которого нигде не удавалось скрыться.
Раньше лучшим способом избавления от
