class="p1">— Людочка, солнышко, я за рулём, растекаться не буду, сразу по делу, — затараторил я в трубу. — Я сегодня к вам приеду, возможно буду перед комендантским, поэтому заночую… там матрасик мой ещё не выкинула, не? — добавил я радости в голосе. — Дело у меня очень важное, правда-правда, проблемы большие на горизонте, надо срочно обсудить.

— Что-то серьезное?

— Очень, Людочка, очень. — я вздохнул. — Просто несказанные.

— Макс, ты конечно приезжай, всегда рады, только… — Люда замялась, — только Боб забухал, его с работы уволили. — Люда всхлипнула. — Точнее, в смысле, сперва уволили, а потом он запил. Или ещё не уволили, но точно уволят. Он пришел, лица не нем не выло — Люда чуть откашлялась, чтобы голос не дрожал..

— Ну, попробую помочь, чем смогу. Ничего, все будет хорошо. — Я постарался, чтобы мой голос не выдал ликования. Значит, с работой проблем не будет.

— Только…Макс, — Люда замялась. — Короче, угощать тебя нам особо нечем. А так то конечно приезжай, и Улю бери. Ты его там поддержи, а то последнее время Боря сам не свой.

— Тьфу ты Господи, — я едва не приплясывая на сиденье от счастья, еле сдерживался. — Конечно поддержу. И за закуску не беспокойся, возьму всего и побольше, не боись. А Уля занята сейчас, сильно. Я ее в деревню повезу.

— Людк, а Людк, хто там? — раздался на заднем плане пьяный голос в трубе. Ага, Боб и правда никакущий.

— Слышишь, да? — Люда вздохнула.

— Да нормально, полечим твоего благоверного. Дело и правда серьезное, сейчас он отрубится и… Людок, а до скольки он может проспать?

— Ну к вечеру то всяко проснется.

— Хто там, э?! — пьяный голос стал злым.

— Боря, не позорься. Максим звонит.

— Оооо, дай трбчку. Братуу-ляаа!

— Ладно, Макс, давай, до вечера, — прервала разговор со мной Люда. — Сейчас я этого кабана на диван утащу, а то свалится опять в коридоре, я ж не подниму.

Дальше, похоже, она положила трубку на диван, и занялась воспитанием благоверного, причем за ту минуту, что я слушал, ни разу не повторилась ни в эпитетах, ни в метафорах. А, судя по звонким шлепкам и басовитому кряхтению, она ещё и провела экстренный массаж головы и пухлого Борькиного хлебала, чтобы кровь Боба быстрее обеспечила мозги кислородом. Огонь баба, ей богу! Строит этого бугая только в путь.

Увлекшись подслушиванием процесса воспитания, я чуть не проехал на красный свет, ругнулся, тормознул, и торопливо отключил телефон. Внимательнее надо быть, внимательнее. А то получу проблему на ровном месте, и будет мне тогда не развоз чад с домочадцами, а нудные разборки с потерпевшими и полицией.

Внезапно одна из машин с иногородними номерами, двигавшаяся по перекрёстку, замедлила ход и как-то неуверенно начала принимать вправо, врубив аварийку. Сзади хором на разные лады возмущённо зазвучали клаксоны. Мне было хорошо видно, что водитель, запрокинув голову на подголовник отчаянно дёргал правой рукой воротник, словно задыхаясь, а левой сучил по стеклу и отчаянно ловил ртом воздух. Машина тем временем потеряла управление, и, подпрыгнув на бордюре, рывками вылезла на тротуар и уткнулась в столб. Блин, сердце что-ли прихватило, или жвачкой подавился? По виду вроде не старый…

Светофор загорелся зелёным, и я двинулся направо, желая заехать по пути домой на заправку. Приподнявшееся было настроение внезапно снова ушло в отрицательную зону. Надо спешить, надо, блин, спешить.

***

Выросшие цены на заправке снова буквально ввергли меня в ступор. Ценник, и так то не маленький, подлетел раза в два, и в магазине около кассы уже собралась небольшая возмущенная группа покупателей. Испуганная оператор оправдывалась, мол, не она же цены устанавливает, а хмурый охранник нервно теребил в пальцах брелок с кнопкой. Ага, думает, не вызвать ли подмогу. Блин, да что же такое творится то?!

— Ребята, кто крайний? — Как можно миролюбивей спросил я. — Мне бы заправиться.

— Всем бы заправиться, — не глядя на меня сказал хмурый парень в черном пуховике, стоявший немного в стороне, около зарешеченное витрины. Да, новое веяние. Витрины стали закрывать тонкими, похожими на арматурную, сетками, чтобы не воровали. А воровать стали часто, много и иногда с выдумкой и со вкусом. Со всеми этими кризисами внезапно оказалось, что в тюрьме и кормят три раза в день, и одевают, и на нарах относительно тепло. Да и о кредитах можно не беспокоиться. И страх перед зоной пропал, скорее у многих сидельцев появился страх, что их выгонят из «дома», в который превратилась тюрьма. Выходит такой подарочек по УДО, смотрит вокруг, хватается за голову и делает всё, чтобы попасть обратно «домой». Ну, если, конечно, не самый отмороженный. Там кормят, и тепло, а тут, на «воле», можно и сдохнуть в корчах. Главное, не накосячить слишком сильно, а то при задержании просто пристрелят, и вся недолга. За этим теперь не заржавеет.

А ситуация между тем накалялась. Один из мужиков, рослый толстый дядька средних лет, матерно обложил операторшу и пнул сгоряча витрину. Лязгнули замки, товарная мелочь посыпалась с полок, а сама витрина немного отъехала назад. Охранник было хотел оттолкнуть разбушевавшегося мужика, но получил по уху от стоящего рядом длинного сутулого деда. Удар был слабый и вскользь, но охранник лезть в драку передумал и надавил кнопку тревожного брелока. Тут же на улице над входом в торговый зал взвыла сирена, я аж подпрыгнул на месте, а сердце ухнуло в пятки. Блядь. Сука! Так же ж Кондратий хватить может! Видимо, расчет и был на психологию, и громкие звуки сирены быстро остудили горячие головы. Народ встрепенулся, злые глаза прояснились, закрутились по сторонам головы.

Тут же возникла озабоченная суета, и недопокупатели гурьбой двинулись к выходу. Так как я стоял ближе всех к двери, то меня первым же и вытолкали на улицу, я даже чуть не навернулся через порог. Последнее, что я заметил перед тем как оказаться за дверью, это как охранник, почесывая красное ухо, сноровисто ухватил вопящего сутулого деда за шиворот и поволок к стулу в уголок. Ага, революция отменяется, баррикад не будет. Насуют старому по почкам, проведут воспитательную беседу. Ну и денег возьмут, куда ж без этого.

Сирена гудела, машины разъезжались, и очередь к бензоколонкам быстро редела. Я решил не хлопать ресницами и полетел к УАЗику, завелся и придвинулся к заветному шлангу. Передо мной теперь была всего одна машина, не считая той, которая уже стояла с пистолетом в баке. Надеюсь, это не тот старый хмырь, что отвесил оплеуху охраннику. От этой мысли я аж похолодел, но тут же отпустило. Водила вышел откуда-то из-за