— Вы сказали подругам? — перебила его миссис Кушинг. — Так у него их несколько?

— Мне удалось установить только троих, — бесстрастно ответил Кевин. — Но я бы не удивился, узнав, что список не полон.

— Вон оно что… — пробормотала женщина, явно не ожидавшая таких результатов расследования. — И кто же они, эти… эти…

— Фотографии в пакете. Можете посмотреть сами. — Кевин пожал плечами. — Имена, адреса и прочие данные прилагаются.

Бренда Кушинг осторожно, словно там могла скрываться свернувшаяся в кольцо гадюка, подтянула к себе конверт и вытащила первый попавший под руку снимок, на котором ее неверный супруг был запечатлен в момент горячего прощания с гибкой брюнеткой. Губы любовников слились в страстном поцелуе.

— Кто она? — прохрипела миссис Кушинг, не сводя глаз с фотографии.

— Номер два. Ирма Дрекслер. Продавщица галантерейного отдела универмага «Кей Март». Двадцать два года. Не замужем. Проживает по адресу…

— К черту! — вскипела Бренда Кушинг. — Уж не хотите ли вы сказать, что мой муж путается с молоденькими девицами, которым и предложить нечего, кроме вот этого… — Она ткнула пальцем в обнаженное бедро смуглой красотки. — Уж не хотите ли вы сказать, что он может предложить им что-то, кроме своего кошелька, половина содержимого которого принадлежит по праву мне!

— Я ничего не хочу сказать, но…

— Такого не может быть! Я знаю! Я прожила с ним пятнадцать лет! Он же не способен на большее, чем пялиться на девчонок в журналах! Его не интересует секс!

Кевин благоразумно промолчал.

Бушевала Бренда недолго, и уже через пару минут, выпустив пар, бессильно опустила голову. На обтянутую серебристой тканью грудь упала капля. За ней вторая.

— Я отдала ему лучшие годы… я… Неблагодарный мерзавец… у него двенадцатилетняя дочь, а он позволяет себе такое. Эгоист… мерзкий развратник…

Кевин тихонько вздохнул, приготовившись выслушать долгий монолог.

— Слушаю! — сердито бросила в трубку Джессика. Надо будет обязательно поговорить с Роуз — просила же ни с кем пока не соединять.

— Мисс Фоллетт? — Голос Билла Стентона прозвучал, как обычно, вкрадчиво. — Извините, что беспокою…

— Нет-нет, никаких проблем, — поспешно отозвалась Джессика.

В последние несколько дней она настойчиво искала встречи с председателем совета директоров и фактическим владельцем газеты, но натыкалась на вежливый отказ. Причем те, с тем она разговаривала, даже не придерживались какой-то одной версии: секретарь сообщал, что Стентон отдыхает в Скалистых горах, прислуга ссылалась на то, что мистер Стентон плохо себя чувствует, а автоответчик рекомендовал позвонить позже. И вот наконец…

— Меня не было какое-то время, и, похоже, у нас возникли некоторые проблемы.

— Согласна с вами, мистер Стентон, и…

Он не дал ей договорить.

— Жду вас в офисе к одиннадцати. Пожалуйста, захватите материалы мистера Бродерика.

Материалы Бродерика… Интересно, что он имел в виду? Какие материалы? И что, черт возьми, вообще происходит?

До одиннадцати оставалось не так уж много времени, и Джессика не знала, сможет ли успеть на другую встречу. Пожалуй, лучше все-таки позвонить и предупредить.

Трубку сняли после третьего гудка.

— Кевин Моррисон слушает.

От одного лишь звука его голоса по спине Джессики пробежали мурашки, как будто кто-то провел по ней перышком.

— Мистер Моррисон, это Джессика Фоллетт.

— Я вас узнал.

— Мы договаривались встретиться до ланча, но обстоятельства немного изменились и я могу не успеть. Может быть, назначим другое время?

Короткая пауза.

— Давайте поступим вот как, мисс Фоллетт. Я буду в офисе до трех часов, так что позвоните мне, как только освободитесь, и мы что-нибудь придумаем.

— Хорошо, мистер Моррисон. Спасибо. И извините, если я оставила вас без гамбургера.

Он рассмеялся. Легко и весело. И теперь уже смех отозвался в ее теле резонансом, как будто вызвал звучание некоей глубоко скрытой басовой струны.

— Нет проблем, сходим на ланч вместе.

Джессике вдруг тоже стало весело и легко.

— Договорились. Только на этот раз место выбираю я.

— О'кей. Надеюсь, вы не предложите «Ритц» — у меня нет подходящего костюма.

Направляясь к выходу, Джессика заметила промелькнувшее в зеркале счастливое разрумянившееся лицо с сияющими глазами и не сразу поняла, что видит собственное отражение.

— Садитесь, мисс Фоллетт. — Стентон указал на массивное кожаное кресло, в котором без труда поместились бы две Джессики. — Судя по загару, вы неплохо отдохнули. Если не ошибаюсь, были в Акапулько?

— Да, две недели.

— Знакомое местечко. Но это для молодых, а нам, старикам, хочется чего-то потише. — Он снял модные, без оправы, очки, протер стекла, водрузил очки на место и пристально посмотрел на Джессику. — Итак, перейдем к делу.

— Мистер Стентон, за время моего отсутствия газета напечатала статью против мэра. Изложенные в ней факты производят, конечно, сильное впечатление на обывателя, но требуют документального подтверждения. Я такого подтверждения не обнаружила. Мистер Рашмор утверждает, что вы лично настаивали на публикации. Понимаю, сэр, вы главный акционер, но в уставе записано, что в случае возникновения противоречий между редактором и председателем учредительного совета вопрос выносится на рассмотрение совета. В данном случае…

— В данном случае ваши обязанности выполнял Энтони Рашмор, — перебил ее Стентон, — а в том же уставе сказано, что в период отсутствия главного редактора все его полномочия передаются заместителю.

— Но… — Джессика замолчала, поняв, что угодила в ловушку.

Разговор пошел не совсем так, как она планировала. Стентон не собирался ничего объяснять. Он просто воспользовался ее отсутствием и сделал то, что хотел сделать, а теперь напомнил, кто здесь главный.

— До выборов остался почти год, — продолжал Стентон, — и мы не можем позволить себе проиграть. Киркленда необходимо остановить. Любым способом. Да, мы вступаем в бой, может быть, слишком рано. Но общественное мнение нуждается в долгосрочной подготовке. Промедлив, мы можем не успеть. В политическом противостоянии важно перехватить инициативу, заставить врага обороняться. Тот, кто защищается, не имеет возможности наносить ответные удары. Я считаю, что в данной ситуации риск оправдан.

— Но мэр может подать на нас в суд. Сэр, вы прекрасно понимаете, какое влияние он имеет на наших судей. У нас есть все шансы проиграть дело. Газету задушат штрафами.

— Повторяю, риск есть, но сейчас у нас только один выход: продолжать наступление. — Стентон перевел дыхание. — Я познакомился с материалами Пола Бродерика. Он накопал столько грязи, что Киркленду и его администрации не отмыться до конца жизни. Мы заставим его отступить. Мы вышвырнем его из города. Люди никогда не проголосуют за человека, обвиненного во всех мыслимых преступлениях. Вы же знаете, как рассуждает обыватель: дыма без огня не бывает.