в своем уголке мужикам-инородцам.

Те только молча в ответ кивнули.

— Я присяду? — указал на табурет, что стоял рядом с кроватью.

Опять синхронный кивок в ответ.

Присел. Оба на меня смотрят. Ни хорошо, ни плохо.

— Вы откуда?

Замороженные они какие-то… С Альп не отошли?

— Из Глазовского уезда.

Ну, всё же говорить они, оказывается, умеют…

Стоп! Из Глазовского? Вятские?

— Вятские?

Опять кивают. Что, запас слов для разговора на сегодня уже потратили?

В Глазовском уезде всё больше вотяки живут, но, вот, оказывается, и черемисы имеются.

— Бывал я в Вятке. Хорошие там места, — пытаюсь разговорить мужиков.

Тут лица их моментально изменились. Помягчели как-то. Один даже чуть губы, в чем-то похожим на улыбку, растянул.

— Хорошие…

Ну, есть подвижка…

Вятская губерния — вторая по числу жителей в империи была. Я, то и дело, где угодно вятчан встречал. Что до войны, что на ней. Тот же знаменщик нашего полка вятским был.

Слово за слово, в час по чайной ложке узнал я дорогу к горам.

Глазовские временами друг на друга поглядывали, головами покачивали. Понимаем мол, зачем нас выспрашиваешь.

— Спасибо, — поблагодарил я мужиков.

Вот, уже часть маршрута у меня есть. Однако, главное — альпийские тропы. Без них я в Швейцарию не попаду.

— Воробьев!

Кто там орёт? Кому я на ночь глядя понадобился?

Повернулся. Мать моя! Мартышка. Длинный нос. Ему-то от меня что надо?

— Здесь! — поднимаю руку вверх.

Бушико я нужен, пусть сам и подходит. Нечего его потачить.

— Воробьев! — не унимается поручик, который себя за капитана выдает. Я его чинами повыше буду…

Я снова руку поднял, местоположение своё обозначил.

Никуда не делся кривоногий, до моей кровати дотопал. Я сижу, руки на коленочках.

— Завтра в Швейцарию едешь, доктор.

Хитро так улыбается Бушико. Довольно-предовольно. Вот он какой — всё про меня знает.

Что!!! В Швейцарию? Доктор?

Не сидел бы я на кровати, точно бы пошатнулся. В Швейцарию — это хорошо, лучше не бывает. Я уже сколько голову ломаю, как туда попасть. Но, доктор? Откуда ему известно, что я врач?

Впрочем, ля-куртинцы меня меж собой открыто доктором называют. В разговоре со мной тоже не редко так величают. Ещё и уважительно — Иван Иванович. Это тоже можно от них услышать. Вот и сложил два и два, наверное, наш начальничек хренов. Или — кто-то ему в уши нашептал. Они у него наряду с длинным носом имеются. Кстати, тоже выдающиеся. Вполне Бушико можно не мартышкой, а слоненком звать. Так даже вернее будет.

Я вида не подаю, что волнуюсь. Хотя, распирает меня всего.

— В Швейцарию?

Про доктора, это, вроде, так, как и надо.

— В Швейцарию. — довольство на морде Бушико сменяется кислинкой. Похоже, как и завидно ему.

— Зачем?

— В Красный Крест за медикаментами.

Странно… Во Франции, что, данная организация под землю провалилась? Впрочем, какая мне разница! В Швейцарию! В Швейцарию! В Швейцарию! Там я ноги сделаю. Растворюсь как ёжик в тумане…

— Почему я? — как бы с некоторым недовольством спрашиваю.

Только бы не переиграть! Вдруг кто-то где-то там и передумает! За каким лешим я это сказал⁈

Бушико мои слова мимо своих ушей-лопухов пропустил.

— Разговорчики! Так надо!

Чуть ещё ножкой не притопнул. Ну, мартышка…

— Хорошо, хорошо… — отыграл я назад. — Когда нужно быть готовым?

— Сразу после завтрака. Ананченко передайте, он тоже едет.

Мля…

Самому-то сказать писарю про это трудно? Вот он, недалеко и находится.

Захотела мартышка в очередной раз свою власть и положение показать? Ну, пусть потешится.

— Передам. Всё в порядке будет, — полил я елеем на душу недоумка.

Бушико не попрощавшись повернулся и двинулся к выходу из казармы.

Солдаты на это представление только поулыбывались. Я же готов был чуть ли не до потолка прыгать.

Я еду в Швейцарию!

— Не вернетесь, доктор? — солдат, что в вагон на станции меня взял, стоял передо мной. Когда и подошел, я на радостях и не заметил.

— Пока ничего говорить не буду, — дал я уклончивый ответ.

Глава 20

Вот те и на…

Что там и как с этими медикаментами от Красного Креста меня волновало мало. Главное — я попаду в Швейцарию. Не через горы мне придется туда пробираться, а въеду вполне легально.

В общем — так. Англичане для работающих на лесопильных заводах канадцев получали от Красного Креста лекарства. Почему именно от Красного Креста? Бог знает… Всё это походило на какую-то не совсем законную схему. А, может и всё это так, как и надо? Просто, не всё я знаю.

Англичане в пилении леса понимали, а в медикаментах — не очень. Вернее, совсем не являлись специалистами.

Тут Бушико и решил немного себе очков набрать. Сообщил английскому полковнику, что у него среди рабочих доктор имеется. Врач в лекарствах всяко понимает. Будет полезен.

Вот меня и везли сейчас в Швейцарию.

Однако, имелось тут одно не совсем мне понятное. Почему они своего доктора не взяли? Оказывал медицинскую помощь канадцам и нам, солдатам из России, английский доктор. Лекарства предназначались как бы для его больницы. Он по всему должен и ехать. Его же не брали в Швейцарию, тащили русского врача. Точно, не совсем это дело чисто…

Да, ладно… Мне, что, всех больше надо?

В Берне я вышел из гостиницы как бы покурить и сбежал. Пусть англичане сами этими лекарствами занимаются. Бушико им в помощь.

Найти российское консульство не составило особого труда. На этом моё везение и кончилось.

— Прием посетителей от одиннадцати до трёх часов дня. — швейцар в ливрее даже на порог в консульство меня не пустил.

Чем-то я ему не понравился. Чем? Кто знает. Может, одет простовато, да и шинелька у меня не первой свежести. Хотя, не рваная и вычищенная.

Куда идти?

Я немного потоптался у консульства и пошёл вдоль улицы.

Кстати, императора в России давно нет, а флаг на консульстве прежний. Правильно это? Не правильно?

Уже и Временного правительства нет, большевики во главе с Лениным у власти, а флаг на консульстве в Берне прежний. Не вяжется всё это как-то.

Есть хотелось, деньги у меня имелись, а купить что-то съестное не получалось. Карточек у меня нет, а без них ничего не продают.

В одиннадцать я снова был у консульства.

— Одиннадцать. Начались приемные часы, — продолжил я ранее прерванный разговор с швейцаром.

Тот не поспешил меня пускать внутрь.

— Что Вам нужно в консульстве? — спесивости в швейцаре было больше чем в ином генерале.

— Я по важному и неотложному делу, — что я мог ещё сказать?

— Подождите. — швейцар скрылся в здании, а я остался на улице.

Мля… Совсем не нравилось мне такое.

— Консул спрашивает, откуда Вы прибыли, — сказано это было, вроде,