Тревожность — это ощущаемый, но не фокусированный и не направленный страх. Тревожность возникает тогда, когда защитная система ослабевает и устрашающее чувство приближается к сознанию. Поскольку само чувство не осознается, тревожность не направлена на какой‑то конкретный предмет, то есть, не сфокусирована. Основой тревожности является страх быть нелюбимым. Большинство из нас отбрасывает тревожность, вырабатывая в себе такие типы личности, которые предохраняют нас от ощущения того, насколько мы лишены любви.

Личность развивается как защитное приспособление. Функция личности заключается в том, чтобы удовлетворить детские потребности. Это означает, что ребенок пытается стать таким, каким «они» хотят, чтобы «они», в конце концов, полюбили его. Попытка стать «ими» и вызывает в психике напряжение. Напряжение устраняется возможностью быть самим собой, точнее, реализацией этой возможности. Быть самим собой — означает быть цельным —то есть, быть человеком, у которого тело и сознание представляют собой неразрывное единство. Предположим, что маленький мальчик нуждается в том, чтобы отец брал его на руки, но отец думает, что настоящим мужчинам не пристало целоваться и ласкаться. Мальчик, стараясь ради отца вести себя по–мужски, отрицает свою потребность и начинает грубо себя вести. Такая грубая личность одновременно производит и фиксирует напряжение. Потом мальчик вырастает, у него обнаруживают язву желудка и направляют, среди прочего, к психотерапевту. Иногда вскоре после начала лечения я называю такого больного салагой. Он встревожен. Я нащупываю верную нить, мне удалось коснуться его подавленной потребности, которая может обернуться скрытым гомосексуальным влечением. Он может разозлиться за кличку, но этот гнев есть оболочка, покрывающая реальную обиду и боль — это защита, не позволяющая ощутить настоящее чувство, настоящую потребность. Гнев — это способ разрядить напряжение. Причина, породившая грубость ребенка, в первую очередь, заключается в потребности быть любимым своим отцом, но эта мотивация давным–давно погребена в недрах подсознания. Если такому пациенту запретить грубость, то он столкнется с утратой любви и одобрения — у него разовьется первичная безнадежность.

Любое поведение в настоящем, основанное на подавленных и отброшенных в прошлом (подсознательных) чувствах, является символическим. Это означает, что пациент пытается с помощью актуальной конфронтации удовлетворить старую потребность. Любое актуальное поведение, основанное на таких подсознательных потребностях, я называю символическим выражением. В этом смысле личность является символической, если действует как невротик. То, как данный пациент себя держит,

как он выглядит и как он ходит — все это есть поведенческие особенности, выработанные в ответ на погребенные чувства.

Ничто, кроме воссоединения расщепленного сознания, не может остановить нарастание хронического невротического напряжения. Другие виды деятельности на какие‑то моменты облегчают напряжение, но не разрешают его. По моему глубокому убеждению, не существует врожденного напряжения, также как и врожденной тревожности, так называемого тревожного фона. Есть только варианты развития личности, обусловленные ранними невротизирующими условиями жизни. Невротик фактически воплощает собой напряжение, независимо от того, сознает он этот факт или нет.

Невроз не является синонимом понятия защиты. Невроз — это более широкое понятие, указывающее на то, каким образом способы защиты связаны между собой; типы неврозов это всего лишь индивидуальные сочетания систем личностной защиты. Так как невротик может использовать все виды защиты в своей повседневной жизни, то чистых типов неврозов не бывает и не может быть. Обычно невротик вырабатывает свой стиль поведения (например, проявляет склонность к излишнему умствованию), что мы можем, ради удобства, назвать типом невроза. По большей части, потребности и чувства человека суть одно и то же. Сложности начинаются в том, как именно мы защищаемся от этих чувств и потребностей. Однако нет никакой необходимости разбираться в осложнениях, если есть возможность заняться основополагающей причиной.

Итак, пока имеет место первичная боль, невротик вынужден включать напряжение, чтобы защититься от нее. Личность его в большей или в меньшей степени стабилизируется, когда невротик находит подходящий способ защиты. Удалить первичную боль, в данном случае, это то же самое, что «удалить» личность. Надо помнить, что я имею в виду болезненно измененную личность, точнее было бы сказать, личину, маску.

Давайте теперь подумаем обо всем этом в понятиях энергии. Мы знаем, что согласно закону сохранения энергии, она не может быть уничтожена, она может только переходить из одной формы в другую. Я рассматриваю первичные прирожденные чувства как исключительно нейрохимическую энергию,

которая постоянно трансформируется в кинетическую или механическую энергию, порождая непрестанное механическое движение или внутреннее психическое напряжение. Целью первичной терапии является возвращение трансформированной энергии в ее исходное состояние, с тем, чтобы устранить внутренние силы, толкающие человека к насильственным (компульсивным) действиям [речь идет о действиях, которые человек выполняет помимо своего желания]. Ощущение давления изнутри объясняет тот факт, что многие невротики постоянно возбуждены или расстроены, почему они не могут находиться в покое, почему они должны все время что‑то делать. Мы должны при этом постоянно помнить, что напряжение охватывает все аспекты жизнедеятельности организма. Каждое новое блокированное чувство или неудовлетворенная потребность добавляют силы этому внутреннему напряжению, что отрицательно сказывается на всем организме.

Это вполне возможно — механически истощить напряжение — например, играть в теннис, гандбол или заниматься бегом. Действительно, большинство людей, которые бегом расходуют свою «нервную» энергию, сбрасывают в процессе бега напряжение. Я уподобляю людей, которые пытаются бегом или другими физическими упражнениями избавиться от напряжения, курам, которые даже с отрубленными головами пытаются взлететь. Невротик обезглавлен — в том смысле, что до тех пор, пока он не воссоединит свой организм со своим сознанием, первый будет действовать, исходя из собственных, чисто, в данном случае, символических потребностей.

Поскольку существует достаточно большое множество возможных реакций организма на напряжение, то существует и соответствующее множество способов его измерения и оценки. Один из исследователей, Ю. Джекобсон определяет выраженность внутреннего напряжения по степени сокращения скелетных мышц*. Он полагает, что напряжение готовит организм к

* Е. Jacobson, «Electrophysiology of Mental Activities», American Journal of Physiology, Vol. 44 (1932), pp. 627—694; «Variation of Blood Pressure with Skeletal Muscle Tension and Relaxation», Annals of Internal Medicine, Vol. 13 (1940), p. 1619; «The Affects and Their Pleasure‑Unpleasure Qualities in Relation to Psychic Discharge Processes», в кн. под ред. R. M. Locwenstein., Drives, Affects and Behavior (New York, International Universities Press, 1953).