Тотальность реакции — это ключевое понятие. Потребность в любви не есть нечто умственно–мозговое, что можно изменить, изменив некоторые идеи и представления. Эта потребность проникает во все части организма, пронизывает его целиком, без остатка, иногда уродуя человека как физически, так и нравственно. Это искажение личности и патологические изменения тела и есть защита.

Если личность не может сдержать напряжения, связать его, то возникают симптомы заболевания. Ребенок может начать мастурбировать, сосать палец, грызть ногти или мочиться в постель. Это приводит к большему облегчению. Очень часто, ошибочно полагая, что они помогают ребенку, родители пытаются перекрыть эти пути снятия напряжения, чем лишь усугубляют проблему, заставляя ребенка искать другие, более скрытые способы. Один пациент рассказывал мне, что он регулярно и постоянно пускал ветры, так как его родители были уверены, что он страдает каким‑то заболеванием желудка. Пациент говорил: «Мое пуканье было единственным, что они воспринимали без раздражения, так как считали этот акт непроизвольным».

Маленький ребенок не понимает, что проблемы в действительности не у него, а у его родителей. Он не понимает, что их

проблемы находятся вне его возможности им помочь. Ребенок не знает, что не его дело заставить их прекратить ссориться, быть счастливыми, свободными или какими бы то ни было еще. Ребенок делает все, что в его силах, чтобы выжить. Если с самого детства родители насмехаются над ним, то он, в конце концов, приходит к выводу, что с ним что‑то неладно. Он испробует все средства, но, как это ни трагично, для него остается смутным и туманным все, что можно сделать, ибо его родители и сами не понимают, как надо поступить, чтобы стать свободными и счастливыми. Поскольку они не могут сделать так, чтобы ребенку, стало лучше, ему приходится в решении этой проблемы полагаться только на самого себя. Он начнет есть все, что попадается ему на глаза, сосать большой палец, колоться наркотиками — лишь бы облегчить страдание, от которого никто на свете не может его освободить. Ребенок не просто становится невротиком, невроз становится его личностной сущностью.

Пристрастие к наркотикам — это признак того, что у человека истощились механизмы внутренней защиты. Обычно наркоман — это человек, который настолько притулил все свои чувства, выключил их, что практически выключил и самого себя из бытия. Поскольку он не может защитить себя таким же способом, как другие невротики, он принимает на себя зависимость от иглы. Боль… игла… облегчение. Удалить иглу? Но вслед за этим сразу придет боль. Половой член служит той же цели у гомосексуалистов. В обоих случаях происходит разрядка напряжения. Внешние связи формируются, чтобы занять место внутренних, которые не были установлены в надлежащее время.

Независимо от природы боли, требующей использования иглы или совершения полового акта мужчинами гомосексуалистами, символическим чувством является удовольствие, или, точнее, облегчение и снятие напряжения. Реальная физическая боль, боль, испытываемая реальным «я» фильтруется сквозь защитную систему и интерпретируется личностью, как удовольствие.

Разнообразие способов, какими невротик защищает себя, позволило специалистам провести классификацию неврозов и разделить их на категории, соответственно диагностическим

критериям. Я же, однако, хочу еще раз подчеркнуть, что защитная система важна не сама по себе, а только тем, насколько эффективно она маскирует боль. В понятиях первичной гипотезы истинное значение в возникновении невроза имеет только и исключительно боль.

Что же касается невротика, то все его переживания, все его, так сказать, чувственные опыты, должны пройти сквозь лабиринт его защитной системы, откуда видится не то, что есть на самом деле — действительные явления искажаются, неверно истолковываются или преувеличиваются. Такие же, по сути, искажающие процессы происходят и в телесном организме, так что в конечном счете невротик становится не в состоянии правильно интерпретировать и понимать, что в действительности происходит с его телом. Тогда он бывает вынужден поставить себя в довольно странное и загадочное положение, обращаясь к незнакомцу (профессиональному психотерапевту), который и должен помочь ему верно разобраться в его собственных чувствах.

Системы защиты приобретают большую или меньшую сложность в зависимости от семейной ситуации, в какой находится ребенок. Когда родители действуют грубо и откровенно, защита является непосредственной и находится на поверхности. Когда же отношения в семье более сложны и завуалированы, то и защитные системы становятся более тонкими и изощренными.

Те индивиды, которые разработали для себя многослойную тонкую интеллектуальную защиту (люди, спасающиеся бегством в свою «голову») являются наиболее трудноизлечимыми. Интроспективная терапия, которую чаше всего применяли для лечения таких больных, когда пациент заглядывает в себя, в свой интеллект, еще сильнее загоняет проблему в «голову», что лишь усугубляет тяжесть состояния такого невротика.

Рейх давно, несколько десятилетий назад, позволил нам заглянуть в суть телесной защиты: «Мы можем сказать, что всякое напряжение любой мышцы имеет свою уникальную историю и смысл своего происхождения. Таким образом, нет никакой необходимости выводить из сновидений или свободных ассоциаций тот способ, которым образуется мышечный пан

цирь; скорее можно сказать, что сам этот панцирь есть форма, в которой вредоносные детские переживания продолжают существовать»[5].

Райх пояснял, что это мышечное напряжение не есть просто результат подавления, но представляет собой «наиболее существенную часть самого процесса подавления». Райх особо подчеркивал, что подавление есть диалектический процесс, в ходе которого тело не только напрягается в результате невроза, но и увековечивает невроз напряжением мускулатуры. Райх не прояснил вопрос о том, что именно год за годом держит тело в физическом напряжении, но он полагал, что на течение невроза можно оказать существенное воздействие определенными физическими упражнениями или физиотерапевтическими методиками, способствующими уменьшению напряжения мышц, особенно, мышц передней брюшной стенки.

Согласно взглядам первичной теории, потребности и блокированные чувства возникают с момента рождения и очень часто до того, как мы обретаем способность выразить их в словесной форме. Ребенок, которого редко берут на руки в течение первых месяцев жизни, не осознает, чего именно ему не хватает, но, тем не менее, он испытывает боль и обиду. Он испытывает эту боль всем своим маленьким телом, то есть, именно в том месте, где возникает потребность в ласке. Стало быть, потребность не есть что‑то ментальное, обязательно хранящееся в головном мозге. Потребность закодирована в тканях тела и с постоянной, упорной силой рвется навстречу своему удовлетворению. Эта сила переживается пациентом как напряжение. Можно сказать, что тело «помнит» свои лишения и потребности, точно также как и головной мозг. Избавиться от напряжения — это значит ощутить потребности, находящиеся в самой сердцевине, в очаге напряжения — другими словами, если перейти на организменный уровень, —там, где они в действительности и находятся. Потребности гнездятся в мускулатуре, во внутренних органах и кровеносной системе.