Теперь л’Валд отправляется туда, где произошло убийство. Ему даже не нужно было узнавать о нём специально, чутье кровопускателя само ведет по лестнице в самую высокую башню, мимо кабинета, дверь в который распахнута. Краем глаза мужчина замечает, какой беспорядок там царит, видимо, кто-то покопался в чужих бумагах, выискивая неизвестное нечто. Получается, первоначальная версия, что убийца это Нивес, может быть неверной, ведь она бы и так получила доступ к отцовским документам, едва усевшись на трон. Тут же кто-то спешил, явно боясь оказаться застуканным.

Спальня Гвендолин и Иклина не выглядит королевской. Там нет ни золота, ни дорогих тканей, ни драгоценных камней. Простая массивная кровать с балдахином, ковер, по которому видно, что его кто-то с любовью выткал вручную, дамский столик с потускневшим зеркалом, графин с водой у постели. И больше ничего. В воздухе затхлость и запах разложения, от которого не смогли избавиться даже после уборки, похоже, тела короля и королевы какое-то время полежали, прежде чем их убрали в более холодную комнату, чтобы подготовить для погребения. Из внутреннего кармана Раад достаёт пузырек с сероватым порошком. Проявитель очень популярен у следователей, с его помощью можно определить, отравили ли погибшего и, если да, то каким именно ядом. Едва порошок попадает на реагент, сразу же выдает соответствующую яду реакцию. Вот и сейчас, едва мужчина л’Валд сыпет на подушку, та сразу краснеет, будто кто-то пролил вино.

— Понятно, ветряное лихо, — бормочет себе под нос Раад, сразу узнавая яд.

Ветряное лихо придумали ещё до его рождения, в те времена, когда гражданские войны раздирали все четыре королевства. Кто его создал, неизвестно, но этот алхимик сотворил явное зло. Лихо распространилось, как болезнь, много людей полегло, и в конце концов правители приняли решение казнить любого, кто его будет производить или использовать. С тех пор яд канул в лету, и вот, на Севере какой-то умник решил блеснуть своими знаниями в алхимии.

Мысленно Раад тянется к своему Ворону, передавая ему образ того, что узнал. Мужчина знает, что его питомец передаст информацию Совету, который распорядится ими как нужно. Затем хвалит пернатого за всю ту работу, что он проделал за эти пару дней — для ленивой птицы, любящей сидеть на одном месте, тот очень постарался ради хозяина.

Решив, что на сегодня впечатлений достаточно, л’Валд отправляется обратно в комнату, надеясь, что ал’Зида уже давно спит, и ему не придется с ней в очередной раз по пустякам ссориться. Надежды не оправдываются: девушка умудрилась разжечь камин и теперь сидит у огня, болтая с ль’Ву. И на лице у неё улыбка, а не злобный оскал, которым проводила некоторое время назад из спальни ректора. Довольная друг другом парочка даже не замечает, что они больше в помещении не одни, смеются над чем-то. И, только когда Раад кашляет, чтобы привлечь чужое внимание, те замолкают и оборачиваются. Веселье будто выключают.

— Спокойной ночи, — так и не находится Эрия, что сказать. Поджимает губы и отправляется в пыльную постель, укрываясь дырявым одеялом. То такое маленькое, что ноги девушки выглядывают из-под него.

Ал’Зида уже давно сорить, а Раад все смотрит на маленькие розовые ступни, не решаясь что-либо сделать.

— Ведешь себя, как ребенок, — журит его ль’Ву, протягивая кончик хвоста и им укрывая ноги девушки. Та сразу же довольно стонет прямо во сне. Даар замечает, как раздраженно дёргается на его действие пленитель и шепчет уже тише, — как бы она или я тебя не злили, не забывай, что из нас троих именно ты король. Так и веди себя по-королевски, не позволяй эмоциям взять верх. Я позволил. И где оказался в итоге? Можешь не отвечать, мы и так знаем.

Раад удивляется тому, как справедливо звучат слова нага. И правда, с каких это пор он, правитель Запада, начал позволять себе слабости? Пора отбросить ненужные мысли, все-таки он хотел и хочет до сих пор с возможной невестой построить отношения на основе доверия и уважения, а не любви, пока же дело идет в обратном направлении, и в этом вина точно не девушки, которая и мира-то не видела, а его, как взрослого.

Ложится спать мужчина, обещая самому себе, что больше не позволит чувствам затмить разум.

А, когда просыпается утром, вновь не может говорить с Эрией — печать молчания не дает ей отвечать ему. Больше Раад не достоин.

Глава 13

Даже в подростковом возрасте Эрия не чувствовала таких перепадов настроения, как это бывает рядом с Раадом. После вечерней ссоры ей с ним совсем не хочется вести беседы ни на какие темы, и Магия учитывает желание девушки, вновь активируя печать молчания. «Замечательно, как будто без этого у нас мало проблем, — непонятно почему негодует Эрия, ведь её силы выполнили её же желание, — теперь снова придётся писать в блокноте, хотя быстрее было бы говорить ртом». В ней борются сразу две эмоции: отрицание и страх. Неужели каждый раз, когда кто-то будет ей не нравиться, она не сможет с ними поговорить, даже если до этого Магия расценивала их достойными общения с девушкой? Она боится, что так никогда и не сможет стать полноценным членом общества, не сможет ввести беседы с народом, пытаясь ему помочь, о чем всегда мечтала. Видимо, не всё в этой жизни мы получаем из того, чего хотим.

Раад же, поняв, что происходит, тоже выглядит раздосадованным. Возможно, именно потому, что вчера он не все претензии высказал, хотел продолжить сегодня, а хорошего диалога уже и не получается. Мужчина начинает злиться, когда Эрия берет блокнот в руки, машет головой отрицательно:

— Даже не думай, что я стану поддаваться в этот раз. Раз твоя Магия не хочет, чтобы хозяйка разговаривала с возможным женихом, то так тому и быть, можешь молчать хоть до скончания веков, — он не угрожает, просто констатирует факт, — только представь, какая жизнь тебя ждёт — безумно одинокая, маги существуют долго, тысячелетиями, и все это время ты будешь одна, без близких людей, без семьи, без возможности дарить кому-то свою любовь и получать её в ответ. Нравится такой вариант? Вряд ли.

Даже у Раада есть семья, пусть родители и мертвы, младший брат давным-давно