– Эй, пацан! – Я проплывал мимо него. – Как мне попасть к королеве?

Когда он обернулся, увидев его вдруг зажженные рожки, я побледнел. Я точно знаю, что был белее накрахмаленной простыни, потому что моя кровь отказалась поступать в голову. Если вы подожжете два бенгальских огня и приблизите их друг к другу, то увидите, какими были рожки у этого паренька. А если вы наступите на хвост спящей кошке, то увидите, какими стали его глаза, когда он меня заметил. И как заорет:

– Темный гилл! Спасайся!

Вся история с Леттой повторилась. Он визжал, я объяснял, что я кто угодно, только не темный гилл. Да кто, вообще, они такие? Я боялся, что мне придется объяснять каждому, кого встречу, кем являюсь. Но, к великому счастью, Миг был последним, кто меня испугался.

– А, вам нужна королева Тоэллия, – выдохнул Миг, что я пришел ни по его душу. – Тогда вам, дядя, нужно выплыть у Эльваража.

Меня первый раз в жизни назвали дядей.

А когда он узнал, кто я, заорал еще громче, чем прежде:

– Господин сын Грейдиуса! Какая честь!

В самом деле?

– Я так мечтал познакомиться! – А потом он меня обнял.

Чего я точно не ожидал, так что буду обниматься с незнакомым мальчишкой. Вскоре он от меня отлепился, схватил мимо проплывавшую гигантскую черепаху, каких я не видел никогда в своей жизни, и сказал, что придется на нее взобраться.

– Она сама сбросит вас, где вам нужно, господин Богдан! Вы, главное, крепко держитесь – это самая быстрая особь из рода.

Мне пришлось вскарабкаться на черепаху и вцепиться в край ее гладкого и теплого панциря. Мне не хватило бы и вечности, чтобы сосчитать все на ее панцире завитки. Таким он был огромным. А, когда я открыл рот, чтобы поблагодарить Мига, он закричал:

– Глухой лес! – И отпустил черепашью лапу. – Дриф вам в спутники, господин Богдаа… – И не успел я дослушать, что он мне крикнул, как черепаха понесла меня со скоростью ветра, бесящегося в тайге.

Мама родная, как мы мчались! Я ни мог ничего разглядеть, все превращалось в зеленый туман. Мое водяное такси искусно лавировало, перемещаясь то влево, то вправо, то резко уходя вниз. Я же все время пытался закрыть рот, который раздувало от врезающегося ветра. Могу поспорить: такой скорости позавидовал бы самый быстрый авиалайнер в мире.

Когда ты летишь в немыслимом темпе, тебе с трудом удается следить за временем. Возможно, прошло около пятнадцати минут, после того как черепаха понеслась еще быстрее. Я уже почти терял сознание от такого сумасшедшего путешествия. А когда руки, мертвой хваткой вцепившиеся в панцирь, начали неметь, она меня катапультировала, и я полетел кирпичом вниз.

Похоже, что я все-таки отключился. Не помню, как всплыл и сколько болтался на поверхности узкой речки, которую смог бы пересечь за три своих шага. Солнце приятно припекало, а вода была очень мягкой и теплой.

Я наблюдал, как надо мной в небе кружила птичка Сирин. Ее светлые локоны сияли на солнце. Я поднялся и поковылял к берегу, спотыкаясь об острые камни, разогнул затекшую спину и стал осматриваться.

Передо мной столбом возвышался густой темный лес. Сзади, на другой стороне речки, сверкала лужайка, усыпанная грибами с круглыми голубыми шляпками, возле которых прыгала стайка рыжих бельчат. И мне пришлось выбирать, куда идти: на лужайку, где пели и танцевали от радости животинки, или же в чащу страшного, черного леса, где не было видно ни просвета.

– Конечно же, Бодя, тебе в черный лес, – пробормотал я, неуверенно двигаясь вперед. – Как же иначе?

Удивительно, что моя одежда после воды не была мокрой. Я вышел из речки, как один из тридцати трех богатырей дядьки Черномора, и пошагал в неизведанный мир.

Я стоял напротив леса без конца и края. Он был таким ровным, будто ни одной травинке не разрешено было вырасти немного вперед. Словно лес создавался одной ровной стеной, и я никак не мог найди в ней ворота. Но был уверен, что мне именно туда. Нет, это не моя интуиция – я помнил, что сказал Миг моей черепахе.

– Глухой лес, – повторил я. – Мне точно сюда.

Я с опаской подошел ближе и уткнулся носом в черную стену. Огляделся по сторонам: я по-прежнему был один. И сделал шаг.

Стало темно. Я обернулся, и мне показалось, что лес сгустился плотнее и запер меня в своих тесных объятьях. Воцарилась полная тишина. Я не слышал ни шелеста листьев на ветру, ни щебета птиц – ничего, кроме собственного прерывистого дыхания.

– Ау! – крикнул я, и по телу тут же пошел холод.

Я не услышал эха.

– Эй! – повторил я попытку. – Меня кто-нибудь слышит?

Казалось, я кричал в чулане, наполненном тоннами книг, где мой голос превращался в глухой неживой звук.

Напуганный и встревоженный, я двинулся с места. Высокая трава цеплялась мне за ноги, словно чьи-то выросшие из земли руки тянулись, пытаясь меня ухватить. Я чувствовал, что сзади что-то движется, а когда поворачивался, черные сухие ветки деревьев медленно рассеивались перед моим носом.

Теперь я хотел, чтобы птичка Сирин была рядом. Хотя бы просто порхала на белоснежных крылышках, создавая мне маленький островок белого цвета. Я запрокидывал вверх голову, чтобы уловить ее движение над деревьями, но они были такими высокими и густыми, что ни один лучик света не мог проникнуть в их зловещий дом.

– Э-ге-гей! – снова крикнул я что было мочи, но звук моего голоса будто разбился о невидимые стены и осыпался жалкими осколками на траву. – А-а-а-а! Э-э-э-э! Я здесь! Эй! Кто-нибудь!

А потом стали происходить невероятные вещи. Деревья вдруг зашевелились. Это были высокие дубы с неохватными стеблями, которые вдруг двинулись с места. Я замер от страха, глядя, как они выстраивались в одну общую нить, точно солдаты. Невозможны было сосчитать их количество. Они все подходили и подходили, я не видел конца этой цепи. Тогда я разворачиваюсь, чтобы бежать, но сзади была та же картина: сотни высоких деревьев, вставших в ряд. А я в центре этой ловушки.

Никто на свете не смог бы уговорить меня сделать шаг. Кроме деревьев. Одно из них вдруг поднимает ветки и тянется ко мне. Оно было таким высоким и мощным, что смогло бы сломать меня самой своей хрупкой веткой. Я задрал на него голову:

– Ма-ма…

И побежал. Я бежал долго и очень быстро, не оглядываясь. Самым ужасным было то, что деревья вырастали прямо у меня под ногами. Я их перепрыгивал, но иногда им удавалось меня зацепить. Тогда я падал, снова поднимался на ноги, а потом снова падал, раздирая колени в кровь. Когда я стал задыхаться, то остановился. Согнулся, уперся в колени и на секунду прикрыл глаза. Этой секунды моей слабости хватило деревьям, чтобы пнуть меня сзади. Я полетел через коряги. Я летел бы и дальше, но меня остановил колючий куст, вонзивший в мое тело сотню кусачих, как крапива, шипов. Я повис, словно запутавшаяся в паутине муха. Когда пытался двигаться, шипы сильнее вонзались в мою плоть и я кричал от боли.