Келл, прищурившись, обвел глазами слепяще-яркий зал «Роскоши», изображавший лесную поляну. Над головой сияли солнечные фонари, но вдалеке полуденный свет терялся в темных закоулках. Келл выругался и бросился бегом через поле, не обращая внимания на взгляды гостей.

Боль настигла снова, на сей раз в пояснице. Келл выхватил нож и ринулся в сумрачные заросли, куда проникал только свет звезд. Но единственными, кто попадался ему в дремучей чаще, были обнимающиеся парочки.

Выругавшись, он повернул обратно. Кровь стучала в висках.

Он давно привык на всякий случай носить с собой что-нибудь из вещей Рая. Пришло время призвать на помощь магию крови. Он начал читать заклинание поиска, и вдруг шрам на груди запульсировал – это означало, что принц близко. Келл обернулся и услышал в соседней рощице сдавленный звук – кажется, это стонал Рай. Келл ринулся туда, готовясь к драке, и вдруг застыл от неожиданности.

На мшистом холмике полураздетый принц навис над молоденькой служанкой в белом платье и с синим цветком в волосах. Рай прижимался лицом к ее плечу, и на его голой спине Келл разглядел глубокие, до крови, царапины. Новый отзвук боли вспыхнул на бедре Келла – это девица вонзила в принца свои ноготки.

Келл громко выдохнул, девушка заметила его и вскрикнула. Рай поднял голову, и у него хватило наглости улыбнуться.

– Ублюдок, – выдавил Келл.

– Это твой любовник? – поинтересовалась девушка.

Рай приподнялся, с ленивой грацией растянулся на зеленом мху и пояснил:

– Брат.

– Ступай прочь, – приказал Келл служанке. Та с недовольным видом поправила платье и удалилась. Рай, пошатываясь, поднялся на ноги и стал искать рубашку. – Я думал, на тебя напали!

– В некотором смысле так оно и было… – Рай натянул тунику.

Келл отыскал его плащ, перекинутый через ветку дерева, бросил его принцу и потащил обратно – через лес, через поле, мимо серебряных дверей, в темную ночь. Шли они молча, но, едва «Роскошь» осталась позади, Келл накинулся на брата:

– О чем ты только думал?!

– А что, неужели непонятно?

– Ну и свинья же ты, – покачал головой Келл.

Рай только фыркнул:

– Откуда я мог знать, что она будет так жестока ко мне?

– Убить тебя мало…

– Не сможешь, – развел руками Рай. – Ты же сам об этом позаботился.

И на миг, пока эти слова облачком висели в морозном воздухе, показалось, что принц искренне огорчен. Но потом улыбка снова вернулась на его лицо.

– Пойдем, – сказал он и обнял Келла за плечи. – Что-то мне надоело в «Роскоши». Найдем местечко посимпатичнее.

Закружился легкий снежок, и Рай вздохнул:

– Надеюсь, ты не забыл мою шляпу?

III

– Святые праведники, – выругался Рай. – Неужели во всех Лондонах так же холодно?

– Да, – отозвался Келл. – И даже еще холоднее.

Они уходили все дальше и дальше от жаркого сердца Лондона, углублялись в лабиринт узких улочек. Келл мысленно совместил этот Лондон с другими. Сейчас они приближались бы к Вестминстеру. А вот тут в каменном дворе когда-то стояла статуя Данов.

Рай остановился у дверей таверны. Келл поднял глаза – на дощатой вывеске было написано «Ис Авен Страс».

«Благодатные воды».

Келл тихо выругался. Он был наслышан об этом месте и знал, что им тут делать нечего. Особенно принцу. Лучше, конечно, чем «Три ножа» в самом сердце трущоб-шал, где почти у каждого на руке чернеет клеймо-ограничитель, или «Джек и все», где они хлебнули лиха в свой прошлый загул, но все же репутация у «Вод» была сомнительная.

– Токк, – буркнул Келл по-арнезийски, потому что королевский язык был бы здесь неуместен.

– Что? – невинным тоном переспросил Рай и сдернул с головы Келла шляпу. – Да, это не «Роскошь». И у меня здесь дела. – Он водрузил шляпу на свои кудри.

– Какие еще дела? – возмутился Келл, но принц лишь подмигнул и вошел. Келлу ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.

Внутри пахло морем и элем. Если в «Роскоши» царили простор, свет и яркие краски, то «Воды» состояли из темных уголков и еле тлеющих каминов, столы и кабинки были рассыпаны по помещению, как тела после драки. В воздухе висел густой дым, звучал хриплый смех и пьяные угрозы.

Это место хотя бы не обманывает само себя, подумал Келл. Ни притворства, ни иллюзий. Оно напомнило ему таверны «В двух шагах», или «Заходящее солнце», или «Горелую кость». Одна и та же точка во всех мирах, где Келл вел дела, пока они не стали слишком рискованными. Приторговывал безделушками из дальних миров – тех, куда проникнуть мог только он.

Рай прикрыл полями шляпы золотистые глаза и подошел к стойке. Сделал знак сумрачной тени, маячившей за спиной у бармена, пододвинул к нему листок бумаги и единственный серебряный лиш.

– Для Эссен Таш, – вполголоса сказал принц.

– На кого? – прошелестел призрак.

– Камероу Лосте.

– На победу?

– Нет, – покачал головой Рай. – Только на попадание в девятку.

Призрак осторожно покосился на него, принял пари и удалился в угол.

Келл не верил своим глазам.

– Ты пришел сюда делать ставки? На турнир, который сам же устраиваешь?

Рай сверкнул золотыми глазами:

– Конечно.

– Вряд ли это законно.

– Потому-то мы и здесь.

– Кстати, напомни, почему мы не могли прийти сюда с самого начала.

– Потому что, – Рай жестом подозвал бармена, – когда я уводил тебя из дворца, ты, как обычно, был не в духе и просто из принципа отверг бы любое место, куда я привел бы тебя. Вот я и подготовился.

Бармен, стоявший неподалеку, усердно протирал стакан. Если он и заметил рыжие волосы и черный глаз Келла, то не подал виду.

– Две «Черных Салли», – заказал Рай по-арнезийски. У него хватило ума расплатиться мелкими линами, а не серебряными лишами и уж тем более не золотыми ришами, какие были в ходу среди знати. Бармен поставил перед ними два стакана с густой темной жидкостью.

Келл взял стакан – жидкость была почти непрозрачная – и осторожно пригубил. От неожиданности он чуть не поперхнулся, и в зале послышались смешки. Пойло было густое, как сироп, и очень крепкое. Оно застряло в горле и сразу ударило в голову.

– Ну и гадость, – выдавил он. – Что там намешано?

– Поверь, братец, лучше тебе не знать. – Рай махнул бармену: – И еще два зимних эля.

– Кто же это пьет? – прокашлялся Келл.

– Тот, кто хочет напиться, – ответил Рай и сделал долгий, мучительный глоток.

У Келла помутилось в голове, и он отодвинул стакан.