Лена взяла деньги, отнесла их в комнату, положила в ящик гардероба, тут же вернулась.

— Ты будешь ужинать, Андрей?

— Да, отметим… А Настюшке там конфеты и шоколадка.

— Я буду с вами отмечать, — заявила девочка.

— Нет, моя хорошая, нам с мамой нужно серьезно поговорить. Ты бери свои конфеты, шоколадку и топай в свою комнату спать. Все малышки уже обязаны ложиться спать.

Он наконец-то стащил туфли и, пошатываясь, направился на кухню. Лена достала из пакета сладости для дочки и увела насупившуюся Настю в ее комнату.

На кухне Игошев плюхнулся на стул, вытянул ноги, мрачно усмехнулся. Он еще не знал, как жить дальше, хотел посоветоваться с женой. Лена пришла минут через пять, наполнила тарелку макаронами, положила котлету, поставила тарелку на стол перед мужем. Игошев со вздохом отодвинул тарелку.

— Спасибо, Лен, не хочу. Там есть колбаса, карбонад, бутылка водки, порежь… налей и давай… выпьем.

— А тебе не хватит ли пить?

— Нет, ну пожалуйста, Ленок. Сделай, как я прошу.

— Одну рюмку, Андрюша, тебе, не больше. Настюшка не спит, может прийти сюда в любой момент, я не хочу, чтобы она видела тебя таким пьянющим.

— Ладно, согласен. Одну так одну. Мы с Калитиным тоже выпили одну… почти без закуски.

Лена быстро порезала колбасу и карбонад, соленые огурцы, которые он купил, видимо, у бабульки возле метро, принесла из комнаты две хрустальные рюмки, наполнила их.

— Ты чем-то огорчен, Андрюша? Что случилось, можешь мне честно объяснить?

— Ты моя жена, Лена, ты моя вторая половина, так?

— Ну так, а почему ты говоришь об этом? Ты что… другую половину себе нашел?

— Давай выпьем… — сказал Игошев, поднимая рюмку. — За тебя. Ты самая красивая женщина в мире, ты моя единственная женщина. Какая, к черту, другая половина? Лучше тебя вообще никого нет.

— Я тебя тоже люблю, Андрюша. Но… что случилось?

— Да все нормально, разберемся.

Игошев чокнулся с Леной, залпом опорожнил рюмку, взял четвертинку соленого огурца, сунул в рот.

Лена только пригубила «Праздничную», поставила рюмку на стол, уставилась на мужа, ожидая разъяснений. Чувствовала: что-то случилось, и не очень хорошее, скорее, плохое, и хотела знать, что именно.

— Ты расскажешь или нет? — спросила она. Не выдержала, выпила рюмку водки, налила себе еще.

— Да, поэтому и сижу тут. Лен, меня выгнали из газеты, но заплатили все, что причитается, — зарплату, гонорар.

— Андрей? — Лена тяжело вздохнула, выпила водку, снова наполнила рюмку.

Игошев тоже плеснул себе, несмотря на обещание ограничиться одной рюмкой.

— Понимаешь, Лен… я дал по морде Саврасову, главному редактору. Ну, не сдержался. Ты на меня давишь психологически, а он ни мычит ни телится. Сам отговаривал Калитина идти к главному, сам же и пошел в конце концов… Ну, пришел, посидел в комнате секретарши…

— Как ты мог, Андрей? — испуганно спросила Лена. — Ты о нас с Настей подумал?

— Так ради этого и пришел. Надо ж было выяснить, когда я смогу обеспечить свою семью? Говорил с ним нормально, а он, козел, хамить стал. Ему-то хозяин, Медлинский, платит исправно, секретарше тоже. Говорит мне: «Андрей Владимирович, если вам не нравятся условия работы, мы тут никого не держим». Ну я и разозлился. Эта дешевка в подметки мне не годится, а практически угрожает, понимаешь?

— Андрей, ты соображаешь, что делаешь?

— Соображаю, Лен.

Игошев снова наполнил свою рюмку, Лена последовала его примеру. Выпили не чокаясь.

— Ну так вот… Я послушал его и сказал все, что думаю. Понятно, он расстроился, сказал, что видеть меня больше не желает. Я тогда встал и врезал ему так, что синяк под глазом останется еще и завтра.

— Дурак.

— Наверное, но что остается делать? Знаешь, после этого он успокоился, позвонил в бухгалтерию, потом достал из сейфа все бабки, которые положены мне, отдал и сказал…

— Что ты уволен.

— Именно.

— И что ты собираешься дальше делать?

— Писать, работать.

— А как мы жить будем? Стивен Спилберг тебе явно не позвонит. На что жить?

— Я же сказал…

— Что ты сказал, идиот несчастный?! — закричала Лена. — Хоть какие-то деньги были, как-то мы жили, а теперь что?! Полная пустота!

Игошев снова плеснул себе водки. Лена тоже наполнила свою рюмку, но бутылку убрала под стол.

— Хватит пить! — сказала она и опрокинула в рот жгучую жидкость, закусила соленым огурцом.

Игошев согласно кивнул и тоже выпил.

— Правильно, хватит, пойдем спать, — сказал он.

— Дурак! Зачем ты ударил главного редактора?!

— Ты могла бы гордиться поступком своего мужа. Не каждый способен на такое.

— Идиот!

— Иначе не мог… Лена…

— Да пошел ты!

— Ленка…

Лена выскочила из кухни, заперлась в ванной. Игошев еще выпил, понимая, что сегодня ночи любви не получится, и направился в их комнату. Разложил диван, постелил постельное белье, лег и тут же уснул.

А Лена, вместо того чтобы принять душ перед сном, как обычно, засела в ванне с горячей водой. Она любила своего мужа и… честно говоря, одобряла его поступок. Дал по морде сытому начальнику, который не платил деньги своим сотрудникам, — это и вправду не каждый сможет. Но что же будет дальше? Андрей — безработный, сценарии его все хвалят, но никто не собирается снимать по ним фильмы. Она получает в школе четыре тысячи рублей в месяц, этих денег хватает, чтобы за квартиру заплатить и… пару раз на рынок сходить. А на что жить, если Андрей стал безработным?

Охо-хо… Вот ведь дурак, что натворил! Никто другой на это не решился, а он…

Дурак, но приятно, что у нее такой муж. Она ведь читала его аналитические статьи в газете, она читала его сценарии, он лучше всех. Он умный, талантливый, но…

Через полчаса Лена выбралась из ванны, надела ночнушку и сначала заглянула в комнату дочки. Настя спала, прижимая к себе плюшевого мишку, подаренного отцом. Лена улыбнулась, поправила одеяло девочки и пошла в свою комнату. В их комнату, поскольку в двухкомнатной квартире была комната дочери и другая — их с Андреем.

А он уже спал без задних ног. Да это и понятно, пришел пьяный да еще выпил на кухне и почти не закусывал. Лена легла рядом, обняла мужа и закрыла глаза. Дурак — да, но свой, родной дурак.

К ресторану «Барка-С» Ольга подъехала на такси. Вышла из машины, уверенно направилась к тяжелой деревянной двери, у которой парился во фраке пожилой швейцар. Десятый час вечера, сегодня Орехов позже обычного приехал в ресторан, да оно и понятно — прощальная пирушка в фирме затянулась, так сразу и не уедешь, он ведь остался за главного, должен убедить народ, что вместе со всеми желает боссу отлично провести время и оправдает его доверие.