Брор Брорсон был самым нелюбимым учеником Ханса Миккельсона и самым красивым мальчиком в школе — тонкие черты лица, синие глаза и копна густых светлых волос. Он хорошо бегал и ездил верхом. Но чего Брор не умел, так это писать. Отнюдь не из-за отсутствия мыслей, которые следовало записать. Например, он не хуже любого другого ученика Колдингхуза умел вести разговор на латыни. Но когда дело доходило до того, чтобы перенести мысль, факт или наблюдение на бумагу, что-то мешало ему записать их правильно. Ясное превращалось в путаницу. Его тетради были ужасны. Казалось, они принадлежат четырехлетнему ребенку. Даже с написанием собственного имени (при всей его простоте и повторяемости букв) он не мог справиться. Иногда в нем не хватало букв, и оно превращалось в Pop Брсен или в Брр Росн. Чаще всего все буквы присутствовали, но были переставлены самым невероятным образом: Рорб Сорброн, Брро Рорбсон.

— Что это такое? — спрашивал Миккельсон, стоя у парты Брора и тыча пальцем в слово Рорбсон. — Что за мешанина?

Удар по уху. Шлепок по заблудшей руке.

— Мне очень жаль, Герр Профессор Миккельсон…

— «Жалость» мы уже прошли, Брорсон. Мы дошли до «отчаяния».

— Я попробую снова, Герр Профессор.

— Да. Попробуешь. Но на сей раз напишешь свое имя правильно.

Меня зоувт Рбор Соррен. Мяне зовут Обрр Сорнер…

Резкий шлепок по щеке. Жесткий кулак ударяет по парте. Глаза Миккельсона наполняются слезами.

— Вон из класса! Ты отправишься в подвал. И пробудешь там до ночи, пока пальцы у тебя не онемеют от холода. Ступай!

Поскольку ярость и негодование Миккельсона день ото дня росли, Брор Брорсон проводил в подвале так много дней и даже ночей, что вскоре стал приходить на уроки с сильным кашлем, который мешал занятиям Миккельсона с учениками, отчего его снова отправляли в подвал.

Однажды вечером Брор сообщил Кристиану, что стал бояться подвала.

— Поначалу я не боялся, — сказал он. — Там есть мыши, но против них я ничего не имею. Чего я боюсь, так это самого места. Там смерть, она хочет меня убить, но я ей этого не позволю.

Кристиан любил Брора Брорсона; он был самым близким и верным его другом. Он пошел к Хансу Миккельсону и попросил его «в качестве услуги мне, вашему будущему Королю», больше не посылать Брора в подвал. Миккельсон вытер глаза и сказал:

— Я перестану посылать его в подвал тогда, когда он перестанет писать свое имя задом наперед. Как мой будущий Король, вы, разумеется, поймете логику этого решения.

Зимой 1588 года Брор Брорсон заболел. Ему давали пить сырые яйца и вдыхать горячие бальзамы. Вокруг его синих глаз появились и начали расти темные крути. Кристиан каждый день навещал его и читал ему Библию. Брорсон сказал ему:

— Из всех людей в Библии мне больше всего нравятся ученики. Это простые рыбаки, и они были не в ладах со словами.

Обоим мальчикам было по одиннадцать лет.

В одно холодное февральское утро, когда ученики ожидали Миккельсона в классной комнате, прибыла новость чрезвычайной важности.

Миккельсон вошел в комнату, и мальчики, как всегда, встали. Обычно профессор садился за свой стол лицом к ним, но сегодня он не сел. Он стоял неподвижно, моргая глазами, как всегда в тех случаях, когда старался сдержать досаждавшие ему слезы.

— Мы получили известие, — сказал он, — что вчера днем в Антворскове на острове Зеландия наш возлюбленный Король Его Величество Фредрик II внезапно заболел и, несмотря на все усилия врачей спасти его, скончался. Да упокоит Господь его душу.

Кристиан не двинулся с места. Он положил руки на края парты и оперся на них. Его первая мысль была о матери, ему захотелось переплыть озеро на плоскодонной лодке и оказаться рядом с ней в Фредриксбурге.

— Преклоните колени, — сказал Миккельсон. Все вокруг него, все ученики школы Колдингхуз, отодвинули стулья и, повернувшись лицом к Кристиану, опустились на колени. Затем Ханс Миккельсон тоже опустился на колени, и все, словно в молитве, подняли руки. Кристиан знал, что должен заговорить, но он смог лишь наклонить голову в знак того, что отдает себе отчет в происходящем.

— Да здравствует Его Величество Король Кристиан IV! — сказал Миккельсон.

— Да здравствует Его Величество Король Кристиан IV! — почти в один голос повторили мальчики.

Кристиан снова наклонил голову. Затем его взгляд упал на парту, что стояла перед его собственной, на пустую парту Брора Брорсона. Он посмотрел на Миккельсона — за огромным рабочим столом профессора виднелась только его голова и залитые слезами глаза.

— Можно мне не присутствовать на уроке, Герр Профессор? — спросил он.

— Разумеется, Ваше Величество.

Кристиан медленно прошел по классной комнате и открыл дверь. Он вышел в коридор и побежал. В коридорах Колдингхуза бегать запрещалось.

Как ветер домчался он до главного входа и выбежал на мощеный двор. Густой снег покрывал каменные плиты, а на Кристиане был только темно-коричневый шерстяной школьный костюм и белая полотняная рубашка. Он как мог быстрее перебежал через двор и толкнул деревянную дверь, ведущую в школьный флигель, где размещался изолятор. Когда сиделка спросила, что он здесь делает, Кристиан не остановился и даже не сбавил скорости, но понесся дальше, пока не оказался перед дверью маленькой комнаты, в которой лежал Брор Брорсон.

Брор спал. Серые круги вокруг его глаз стали еще темнее, чем раньше. Кристиан протянул руку, коснулся его лба и почувствовал, что лоб горит.

Кристиан сел на деревянный стул рядом с кроватью Брора.

— Сейчас, — произнес он, — здесь мое место!

Он знал, что пришел как раз вовремя. В комнате шла борьба — смерть поднялась из подвала и сражалась с Брором здесь, в этой маленькой каморке школьного изолятора, — и Кристиан пришел, чтобы встать на его защиту.

Мысли о смерти отца покинули его. Всем существом он ощущал внезапный прилив силы. В мыслях своих самым красивым почерком, на какой он был способен, Кристиан направил эту мощь на начертание имени Брора.

Брор Брорсон

Он произнес это имя вслух, затем начертил рукой в воздухе, снова произнес и снова начертил более изысканными, более красивыми буквами:

Брор Брорсон Брор Брорсон Брор Брорсон

У него было два вида оружия, у смерти только один. У него были только что обретенная полнота королевской власти и поразительно красивое написание имени Брора. У смерти кроме нее самой ничего не было. Обращаясь к спящему Брору, он сказал:

— Твой Король здесь. Ты должен спать, а я буду сражаться.

Весть о смерти Короля Фредрика быстро разнеслась по школе, и Сестра, которая отвечала за изолятор, вошла в комнату Брора, опустилась перед Кристианом на колени и сказала: