Я резко мотнула головой, заставив опасливый шепоток умолкнуть. И одним быстрым стремительным движением разрушила печать.

Напоследок она вспыхнула особенно ярко. Заиграла всеми цветами радуги — и погасла. Просто погасла, оставив карту невредимой лежать на столе.

— Отлично, Эсми!

Сзади послышались аплодисменты. Я обернулась и увидела, как Норвуд несколько раз хлопнул в ладоши. Затем наклонился и подобрал валяющийся на полу халат.

— Прекрасная работа, — проговорил он, подав его мне. Окинул меня откровенно оценивающим взглядом и мурлыкнул: — И прекрасная фигура.

— Извините, — хмуро буркнула я, торопясь накинуть халат и от спешки все никак не попадая в рукава. Добавила на всякий случай с оправдывающейся интонацией: — Видите ли, я побоялась, что вновь задену заклинание краем ткани.

— О, не извиняйтесь. — Норвуд негромко рассмеялся. — Я не в обиде. Скорее даже напротив.

Я как можно туже затянула пояс. Насупилась, чувствуя, как от смущения горят щеки.

— И что тут у нас? — Хвала небесам, Норвуд не стал развивать тему моего неожиданного обнажения. Вместо этого он с интересом посмотрел на полностью освобожденную от гнета маскирующих заклинаний карту.

— О, так это загородное имение герцога Трегора, — проговорила я, прочитав надпись, идущую по верхнему краю пергамента. — Разве там сейчас не музей его имени?

— Музей, — подтвердил Норвуд, задумчиво ведя пальцем по переплетениям линий.

Я нахмурилась, разглядывая схему. Если ей верить, артефакт должен быть спрятан прямо на первом этаже. Какая-нибудь потайная комната? Подумать только, и это в доме, где каждый день толкаются десятки самых разных людей!

Норвуд вдруг прищелкнул пальцами, и на карту мгновенно опустилась черная непрозрачная завеса маскирующего заклинания.

— Простите, Эсми Эрвиш, — проговорил он, когда я с удивлением на него взглянула. — Но ваше участие в этом деле завершено.

Ишь какой. На самом интересном моменте взял и все спрятал.

— Надеюсь, вы не обижаетесь на меня? — спросил он с лукавой усмешкой.

— Нет, что вы, — буркнула я, стараясь придать себе как можно более равнодушный вид.

По всей видимости, получилось плохо, потому что на дне зрачков Норвуда тут же запрыгали озорные искорки.

— И я с превеликим удовольствием хочу принести вам свои самые искренние извинения, — торжественно провозгласил он. — Я ошибся год назад на выпускном экзамене. Вы прекрасный специалист и настоящий профессионал.

— Благодарю покорно, — в тон ему отозвалась я, хотя — что скрывать очевидное — в груди приятно потеплело после слов Норвуда. Кашлянула и спросила: — Полагаю, теперь я могу отправиться домой?

— Домой? — Норвуд высоко взметнул брови. — Эсми, сейчас глубокая ночь. Эмили приготовила вам комнату.

— Да, но… — пробормотала я, как-то не слишком воодушевленная мыслью о том, что придется провести ночь под одной крышей с некромантом.

— Или вы думаете, что я прокрадусь к вам под покровом тьмы и обесчещу? — с привычным сарказмом осведомился он. — В таком случае вы переживаете зря. — Подался вперед и вкрадчиво добавил: — Хотя… Если вы вдруг пожелаете прокрасться в мою спальню и обесчестить меня… сопротивляться не буду.

Я так устала, что сил огрызаться уже не было. Демоны с ним! И потом, Норвуд прав. Одна мысль о том, что после столь напряженной работы мне придется ехать через весь город, навевала настоящий ужас. Как-то внезапно азарт и радость от успешно завершенной работы схлынули. И я почувствовала, как спину нещадно ломит после долгих часов стояния в неудобной позе, а колени так вообще мелко дрожат.

— Ладно, — холодно обронила я. — Вы правы. Но помните, что завтра наши пути навсегда разойдутся. Я искренне и от всей души надеюсь, что вы больше никогда не появитесь в моей жизни.

Норвуд ни капли не обиделся. Напротив, его улыбка стала шире, как будто его чем-то повеселило мое пожелание.

Я кинула последний взгляд на карту и вышла прочь.

— Откройте, немедленно откройте!

Я резко распахнула глаза, потревоженная чьими-то отчаянными криками, которые, по всей видимости, доносились с улицы. Пару раз растерянно моргнула, глядя в незнакомый потолок. Ах да! Я ведь осталась у Норвуда. Как он и сказал, Эмили проводила меня в небольшую уютную спальню, выполненную в пастельных светло-голубых тонах. От усталости на кровать я буквально упала и заснула, едва только моя голова коснулась подушки.

— Я вызову полицию! — не унимался кто-то на улице. — Пусть все узнают, какой вы мерзавец, господин Эксберри!

Ох. Сдается, я узнаю голос. Что здесь забыл Чарльз? По-моему, вчера я ясно дала ему понять, что больше не желаю о нем ничего знать.

«Ага, дала понять, — зловредно подтвердил внутренний голос. — А потом отправилась в гости к Норвуду. При этом не объяснив, что именно собралась делать. Вот Чарльз и решил, что ты ринулась оплачивать его карточный долг собственным телом. И явился спасать тебя».

Как-то спасение малость запоздало. Я посмотрела на напольные часы, стрелки которых показывали девять утра.

«Ну почему же — запоздало? — насмешливо не согласился со мной внутренний голос. — Напротив, Чарльз явился как нельзя более вовремя. Не мог же он кинуться за тобой сразу же. А вдруг Норвуд не успел бы получить от тебя желаемое? Поэтому Чарльз и пришел утром, прекрасно понимая, что к этому моменту процесс, так сказать, расчета должен быть завершен».

Резонно. В этом весь Чарльз. Но неужели он действительно думает, что после вчерашнего я захочу его видеть?

А впрочем, чего гадать? Встану и спрошу его лично, какого демона он тут забыл.

И с этими мыслями я решительно откинула в сторону одеяло.

Поскольку Эмили еще не принесла платье, мне пришлось облачиться в тот же халат, что и накануне. Потуже перепоясавшись, я выскочила на лестницу, пылая от законного негодования.

— Где моя невеста? — послышалось гневное из холла. — Я хочу видеть ее!

Должно быть, кто-то из слуг впустил Чарльза, устав выслушивать его заунывные крики под окнами.

Я перегнулась через перила, глядя вниз. Мой бывший жених потрясал кулаками перед высоким худощавым стариком, одетым в черное. Должно быть, это дворецкий Норвуда. Вчера я его не видела, потому что господин Эксберри открыл мне дверь сам.

— Пожалуйста, успокойтесь, — негромко проговорил старик, согнувшись в почтительном поклоне. — О ком речь?

— О моей невесте, Эсми Эрвиш! — Чарльз как следует топнул ногой. — Я хочу видеть ее! Я хочу знать, что этот мерзавец сделал с ней!

Да уж. Актер из Чарльза еще хуже, чем игрок. Переигрывает так, что аж зубы сводит от отвращения. Вроде бы он должен быть вне себя от злости. Но в каждом движении чувствуется наигранность. Как будто он долго и упорно тренировался перед зеркалом. Вон даже рукой по волосам провел, проверяя, не растрепались ли они.