Очень долго она хотела, чтобы к ней пришло ее превращение, в тайне нетерпеливо ждала его, но не во благо Избранных. Она хотела полностью познать себя. Хотела ощутить смысл, в своем дыхании и в биении сердца, смысл, имеющий отношение к ней как личности в этом мире, а не как к спице в колесе. Превращение стало бы ключом к ее личной свободе.

Превращение было дано лишь недавно, когда ее пригласили испить из чаши в храме. Поначалу она ликовала, что тайное желание исполнилось, но осталось нераскрытым. Но потом ее постигла кара.

Посмотрев на свое тело, она винила свои груди и бедра за то, что с ней скоро случится. Винила себя за желание быть кем-то особенным. Ей следовало оставаться там, где она была…

Тонкий шелковый занавес на дверном проходе сдвинули в сторону, и вошла Избранная Амалия, одна из личных помощниц Девы-Летописицы.

— И так, все решилось, — сказала Кормия, стиснув кулаки так, что заболели костяшки.

Амалия доброжелательно улыбнулась.

— Да.

— Как скоро?

— Он прибудет по окончании секвестра Ее Высочества.

Отчаяние заставило Кормию спросить неслыханное.

— Не может ли кто-нибудь другой из нас быть выбранной? Есть те, кто жаждет этого.

— Ты была выбрана. — Когда слезы набежали на глаза Кормии, Амалия беззвучно подошла ближе. — Он будет нежен с твоим телом. Он…

— Он не сделает этого. Он — сын воина Бладлеттера.

Амалия вздрогнула всем телом.

— Что?

— Дева-Летописица не сказала тебе?

— Ее Святейшество лишь сказала, что договорилась с одним из членов Братства, с достойным воином.

Кормия покачала головой.

— Я узнала раньше, когда она впервые пришла ко мне. Я думала, все знали.

От беспокойства Амалия нахмурила брови. Без слов она села на койку и прижала Кормию к себе.

— Я не хочу этого, — прошептала Кормия. — Прости меня, сестра. Но я не хочу.

Голосу Амалии не хватало уверенности, когда она сказала:

— Все будет хорошо… обязательно.

— Что здесь происходит? — Резкий голос оторвал их друг от друга, словно пара рук.

Директрикс стояла в дверном проходе с подозрительным взглядом. С какой-то книгой в одной руке и черными жемчужными четками — в другой, она была идеальным воплощением стремлений и замыслов Избранных.

Амалия быстро встала, не отрицая произошедшее. Избранная всегда должна знать свое место; меньшее воспримут за вопиющее отклонение, за которое придется понести покаяние. А их застукали.

— Я должна поговорить с Избранной Кормией, — заявила Директрикс. — Наедине.

— Да, конечно. — Амалия прошла к двери с опущенной головой. — Прошу прощения, сестры.

— Тебе следует направиться в Храм Искупления, верно?

— Да, Директрикс.

— Оставайся там до конца цикла. Увижу тебя в садах, буду очень недовольна.

— Да, Директрикс.

Кормия зажмурила глаза, и молилась за подругу, когда та ушла. Полный цикл в этом храме? От сенсорной недостаточности[34]там можно сойти с ума.

Слова Директрикс были резкими.

— Я бы тебя тоже отправила туда, не будь у тебя других забот.

Кормия смахнула слезы.

— Да, Директрикс.

— Тебе следует начать свои приготовления с прочтения этой книги. — Книга в кожаном переплете приземлилась на кровать. — Здесь подробное описание прав Праймэйла и твоих обязанностей. Когда закончишь, начнутся консультации о сексе.

О, Дева Пресвятая, пожалуйста, только не Директрикс… пожалуйста, только не Директрикс…

— Тебя проинструктирует Лейла. — Когда плечи Кормии обмякли, Директрикс рявкнула: — Я должна оскорбиться твоим облегчением от того, что не я буду учить тебя?

— Вовсе нет, сестра моя.

— Сейчас ты оскорбляешь меня неправдой. Взгляни на меня. Взгляни на меня.

Кормия подняла глаза и не смогла не отшатнуться от страха, когда Директрикс пригвоздила ее жестким взглядом.

— Ты выполнишь свое обязательство и выполнишь хорошо, иначе будешь изгнана. Ты меня поняла? Ты будешь изгнана.

Кормия была так поражена, что не смогла ответить. Изгнана? Изгнана… по ту сторону?

— Отвечай. Ясно?

— Д-да, Директрикс.

— Не ошибись. Выживание Избранных и отданный мною приказ — твоя основная цель. Любой, создающий препятствия, будет устранен. Напоминай себе это всякий раз, когда захочешь пожалеть себя. Это честь, и она может быть отозвана по моему желанию. Ясно? Ясно?

Кормия не могла совладать с голосом, и потому кивнула.

Директрикс покачала головой, странный огонек зажегся в ее взгляде.

— Если бы не твоя родословная, тебя бы не допустили. В действительности, все это — абсолютно недопустимо.

Директрикс вышла, шурша мантией, ее белое шелковое одеяние скользнуло по дверному косяку позади нее.

Кормия опустила голову на руки и закусила нижнюю губу, обдумывая свое положение: ее тело было обещано воину, которого она никогда не встречала… рожденному от зверского и жестокого отца… и на ее плечах лежала благородная традиция Избранных.

Честь? Нет, это было наказанием — за смелость пожелать что-то для самой себя.

* * *

Когда принесли еще один мартини, Фьюри попытался вспомнить, был ли он пятым по счету? Или шестым? Он не был уверен.

— Мужик, хорошо, что мы сегодня не сражаемся, — заметил Бутч: — Ты хлещешь выпивку как воду.

— У меня жажда.

— Я так и подумал. — Коп вытянулся в кресле. — Как долго планируешь восстанавливать водный баланс, Лоуренс Аравийский[35]?

— Ты не обязан здесь зависа…

— Подвинься, коп.

Фьюри и Бутч взглянули вверх. Ви появился рядом со столом из ниоткуда, и с ним что-то случилось. С широко распахнутыми глазами и бледным лицом, он выглядел так, будто попал в автомобильную аварию, хотя ранений не было.