делать новый. Рядное расположение цилиндров мне не нравится. Если цилиндры расположить так, чтобы шатуны воздействовали на кривошипы равномерно, то удастся добиться еще более плавной работы и, соответственно, меньшего износа. И, как следствие, увеличения продолжительности работы…

* * *

Эло, Элорадан. Лаборатория мастера Шенфаруса

Когда Конрад, с задумчивым видом, распрямился, а потом прошел за свой стол, Мелиал, тяжело вздохнув, села на кушетке. Она прибыла сюда после того, как Аксентия посоветовала ей, чтобы мастер Шенфарус ее посмотрел. Вот он и посмотрел…

— Конрад, — произнесла Мелиал. — Давай напрямую. Не первый день знакомы.

— Напрямую? — Шенфарус посмотрел на женщину. — Что ж, давай напрямую.

Мужчина откинулся на спинку стула, побарабанил пальцами по столешнице.

— На моей практике это впервые, — произнес он. — Думаю, это вообще впервые, за всю известную историю.

— Ну, хоть в чем-то я первая, — невесело усмехнулась Мелиал. — Так мы перейдем уже к сути?

— Обязательно перейдем, — ответил Шенфарус. — Скажи мне вот что… У тебя в роду не было элоринов?

Мелиал удивленно посмотрела на Конрада.

— Как-то меня это не интересовало, — ответила женщина. — Конрад, да ты скажешь уже или нет, что со мной?

— Напомни-ка, ты же в двести восьмом родилась? — спросил Шенфарус.

— Двести шестом, — Мелиал смерила целителя подозрительным взглядом.

— То есть сейчас тебе двести тринадцатый год идет, верно? — продолжал мужчина.

— Конрад, — выразительно посмотрела на Шенфаруса Мелиал. — Я сейчас начну применять насилие.

Мужчина в ответ хмыкнул.

— Я бы рекомендовал вам, госпожа Тайфол, — произнес Конрад. — Остаться здесь, под наблюдением. Ваш случай, как я уже сказал, уникален. Если элорины имеют примеры такого в столь… большом возрасте, то люди в ваши года, Мелиал, думают о мемуарах… А не о том, как стать матерью.

Мелиал остолбенела. Она сидела на кушетке и… У нее все мысли словно стерло.

— Что? — выдавила, наконец, женщина.

— Да, Мелиал, — слегка насмешливо произнес Шенфарус. — Причина вашей изжоги в том, что вы на шестой десятине беременности. Поздравляю.

— Я на чём? — спросила Мелиал. — Конрад…

— Ну, какие шутки, Мелиал, — спокойно произнес Шенфарус, легко догадавшись, что хочет сказать пациентка. — Я тебе официально говорю, ты беременна. Это медицинский факт.

— Ант… Конрад, ты что, — женщина скрипнула зубами. — Я не могу быть беременна! В принципе! Мне Цевитос… И ты ставили этот диагноз!

— Но, хочу отметить, что формально у тебя такая возможность оставалась, — заметил Шенфарус. — Цикл у тебя сохранялся. А насчет особенностей твоего энергоскелета и строения ауры… А в последнее время с тобой ничего не происходило? Например, замуж не выходила?

— Какого анта!? — Мелиал буквально прошипела эти слова. — После… Как?

Шенфарус вздохнул.

— Да, Мелиал, твой ребенок тогда не выжил и ты реально больше не могла забеременеть, — ответил он. — Я же сам ассистировал тогда Марну и… мы зафиксировали патологию развития. Твой ребенок, едва покинув чрево, погиб. И я до сих пор не знаю, почему у него не сформировался основной канал. Но это не редкость, на самом деле…

— Да к дерра прошлое! — рыкнула Мелиал. — Как сейчас… такое получилось?

— А как понесла Саятана? — ответил Шенфарус. — Мы полагаем, что некое потрясение может вызвать повторное формирование третичной сетки матки и тем самым женщина может снова понести. И то, что это произошло опять с тем же мужчиной, говорит о том, что Брана Тайфола надо тщательно обследовать. Один раз — случайность. А два уже закономерность.

А Мелиал в этот момент смотрела на свой живот, похоже, не слушая объяснений. Смотрела с недоумением, оторопью. Вот она коснулась живота пальцами… И отдернула их, словно от горячей сковороды.

— Чтоб меня сатаморр трахнул… — пораженно произнесла Мелиал.

Конрад на это улыбнулся. Он уже видел немало будущих матерей, в том числе и внезапных.

— То есть… — женщина подняла взгляд. — Я… Прямо вот… Рожу? В смысле, ну это вот…

Она показала объем, которого должен будет достигнуть ее живот. И снова опустила взор. Комментарии, на самом деле, ей были уже не нужны. Мелиал ушла в себя.

— А Бран ведь здесь! — вдруг воскликнула она.

Ага, вот и резкие смены настроения. Удивительно, как сам факт того, что женщина узнает о ребенке, радикально меняет ее поведение.

— Мелиал, давай с этим повременим, — произнес Шенфарус. — Вот через шесть дней, Брану нужны будут положительные эмоции…

— Вот это старушка исполнила! — хихикнула Мелиал…

Глава 4

97 день лета. Марка Тайфол

Одинокий всадник на белом скакуне мчался по степи, вдоль опушки леса. Через полчаса стремительного галопа Девидсон стала замедляться. Слегка углубившись в степь, аидэн залетела на холм и остановилась на гребне. Ари похлопал Девидсон по шее.

— Бой продолжается, — тихо произнес Аринэль.

Аидэн стояла, как вкопанная. Словно Ари сейчас сидел на статуе. И ощущал идущую от Девидсон тоску.

— Ты воин, — заговорил снова Аринэль. — И она была воином. Смерть — это наша постоянная спутница.

Харлей, которая спасла их во время того ночного боя с маткой… Раны оказались слишком глубокими. Слишком много аидэн потеряла крови. На самом деле, как сообщил дед Ари и отец мамы Вайлири, удивительно, что Харлей еще столько прожила…

Ничего удивительного. Харлей боролась. До конца, как и пристало бойцу. Смерть ждет всех, но воин, по определению, постоянно ходит с ней рядом.

Никто их сейчас не сопровождал. Даже Кинара с Даяной ничего не сказали, когда Ари накинул седло на Девидсон и молча уехал в степь.

Аринэль же в этот момент вспомнил почему-то того мальчишку во дворе замка, которого настигли иглы. Выжил он или нет? Тогда события так завернулись, что Ари просто забыл поинтересоваться его судьбой. Отец… Мама Каяра с повязкой на глазу. Те стражники, которые встали против сайхога. Ученики Академии, дроу, люди, орки…

…Наполненная светлой грустью улыбка Иоши. Чертов япошка сделал так, что потом эта улыбка чуть не год снилась. Лица, взгляды… Суровые лица, перекошенные от боли, искаженные страхом смерти… Как это может быть лишь его выдумкой? Нет, это было. Он реально был Артемом. А вот то время, когда ему стал «сниться» Эриминум, вот тут уже есть сомнения. Он начал ему сниться после того, как зрение еще больше ухудшилось. А ухудшилось оно после инсульта, ну или что это было. Последствия контузии. И вполне могло случиться так, что он умер, там на Земле. И родился здесь. А потом стал вспоминать себя, Артема. И мозг одаренного облачил эти воспоминания в такие декорации, словно он прожил несколько лет слепым. А та травма стала чем-то типа отправной точки для соединения воспоминаний Артема и жизни уже здесь.

«По крайней мере, это гипотеза