– А я тебя любую люблю, Зой. И всегда буду любить. Ты же знаешь.

– Знаю, Ромка, знаю… И спасибо тебе за это. Ценю.

– Да, я тебя люблю. И хочу, чтобы ты стала моей женой.

– О-о-о, это что-то новенькое… Ты что, предложение мне делаешь, Ромка?

– Да, делаю. А чего ты так удивляешься? Я ведь не в первый раз тебе предлагаю руку и сердце… Ну что ты смеешься, Зой? Что я опять не так сказал?

– Да все так, Ромка… Все как в кино – особенно про руку и сердце…

– Не смейся, пожалуйста. Я вполне серьезно предлагаю тебе… Да, руку и сердце предлагаю! Пусть как в кино, это ведь смысла не меняет, правда?

– Правда, Ромка, правда. Но…

– Погоди… Погоди, не говори ничего… То есть… Не отказывай мне, пожалуйста. Очень тебя прошу.

– Но, Ромка… Зачем же торопиться, сам подумай… Зачем тебе такая ответственность… И вообще…

– Ну, вот… Я так и думал, что ты мне откажешь! И мама тоже говорила, чтобы я…

– Мама? А при чем тут Анна Константиновна? Или ты у нее предварительно благословения на предложение руки и сердца просил?

– Нет, я не просил, что ты… Она сама… Просто так получилось само собой… Я ведь дома не ночевал, и она меня потеряла, всю ночь не спала… А я ей позвонить забыл, предупредить, что у тебя останусь. Не до звонков было, сама понимаешь… А сегодня утром я ей позвонил, и…

– И она тебя наказала, да? Сказала – раз так, немедленно делай предложение!

– Ну что ты все время издеваешься надо мной, Зой? Я тебя люблю, а ты издеваешься…

– Все, прости. Больше не буду. Но ведь примерно так дело было, правда?

– Нет, не так. Мама даже сердиться не стала, что я не позвонил… Когда узнала, что я у тебя ночевал… И действительно сама мне посоветовала сделать тебе предложение.

– А без мамы не сделал бы, да?

– Почему? Сделал бы. Но позже. Чтобы все по-настоящему, чтобы с цветами, с кольцом… А сейчас так спонтанно все выходит, вроде как время неподходящее и тебе надо в институт уходить… А мама сказала, что я не прав. Именно сейчас надо. Чтобы ты больше ни одного дня не чувствовала себя одинокой. Она ведь очень за тебя переживает, Зой, ты не думай…

– А я и не думаю, Ромка. Твоя мама очень добрая женщина, я знаю. И мне действительно вчера было очень одиноко… Да и сегодня не лучше, в общем… И знаешь что, Ромка? А я согласна выйти за тебя замуж! Да, я принимаю твое предложение, Ромка! С большим удовольствием принимаю!

Она сама слышала, какие мстительные нотки звучат в ее голосе, но ничего не могла с этим поделать. Глупо, конечно, но хоть так… Пусть так, да… Будто Саша сидел с ней рядом на кухне и мог распознать эти мстительные нотки. Она даже представила, как будет ему звонить… Замуж, мол, выхожу… А ты как хотел? Чтобы я мучилась от твоего предательства, что ли? Да не дождешься… Теперь есть кому обо мне позаботиться, и без твоего трогательного участия обойдусь…

Она так увлеклась этим предполагаемым телефонным разговором, что совсем забыла про Ромку. А он сидел напротив и смотрел на нее, как обалдуй. И не верил своему счастью. Ей даже на миг жалко его стало – это ж надо как угораздило парня влюбиться… Совсем себя потерял… Такой большой, такой сильный, с бицепсами-трицепсами, с «кубиками» на животе, а смотрит на нее и сказать от счастья ничего не может…

Улыбнулась, сделала бровки домиком, даже глазками поморгала будто бы от страшного удивления, спросила тоненьким голоском:

– Ты что молчишь? Не рад?

– Да ты что, Зой… Как же я не рад, ты что… Просто я не думал… Не ожидал… И мама страшно обрадуется… Я ей позвоню, ладно?

– Звони. От меня привет передавай. А мне надо идти одеваться, а то в институт опоздаю.

– Так я тебя провожу… У меня сегодня выходной, на работу не надо…

– Нет, Ромка. Ты здесь оставайся. Теперь это и твой дом тоже. Мы ведь с нынешнего дня практически муж и жена, правда?

– Да, конечно… Только мы сегодня же в загс пойдем, заявление подадим. У тебя в котором часу занятия заканчиваются?

– Сегодня понедельник, Ромка. Загсы наверняка не работают. И вообще, не гони коней… Куда нам спешить-то? Если уже все решили…

– А я боюсь, Зой…

– Чего ты боишься?

– Ну… Вдруг ты передумаешь…

– Я не передумаю, Ромка. Ну все, мне надо идти, иначе действительно опоздаю… А ты оставайся, хозяйничай тут, как умеешь! Можешь ужин приготовить к моему приходу! Или нет, не ужин… Сегодня же три пары всего… Лучше обед приготовь, Ромка. Я к обеду приду. Успеешь?

– Конечно, успею! Да я теперь… Я теперь все могу, Зой… Да если б ты знала, что я для тебя могу…

– Все, все, Ромка! Все знаю, все понимаю! Все, мне бежать пора…

В ее отсутствие Ромка и впрямь развил бурную деятельность. Когда вернулась из института, стол к обеду был накрыт. Ромка приготовил картошку с курицей, и довольно вкусно получилось. А еще она заметила, что он пропылесосил в квартире и полил цветы, которые они с Сашей все время поливать забывали…

Да, все было хорошо. Великолепно просто. Молодец, Ромка. И чтец, и жнец, и на дуде игрец. А только ей вдруг ужасно тоскливо стало от запаха запеченной с чесноком курицы, от чистоты, от Ромкиного счастливого лица… Накатило, накрыло стыдом – что же она делает, бессовестная? И Ромку зачем-то во все это втянула… А он поверил, он радуется. Собрал со стола грязную посуду после обеда, деловито повязал фартук, встал к мойке.

Она испугалась, что сейчас разрыдается. Вдохнула в себя побольше воздуху, произнесла на одной ноте, чтобы не выдать своего состояния:

– Ром, спасибо тебе… Ты иди пока домой, ладно? Мне одной надо побыть… Как-то это все… Скоропостижно получилось… Мне привыкнуть надо, Ром…

– Да, конечно… Я понимаю… Да, я сейчас уйду, Зой…

Он торопливо развязал узелок на фартуке, быстро вышел из кухни, на ходу вытирая руки полотенцем. Вскоре она услышала, как тихо щелкнул дверной замок в прихожей. Ромка ушел. Ни одной недовольной или обиженной эмоции себе не позволил. Вежливый Ромка, понимающий Ромка, хороший Ромка… А она – чудовище. Иначе и не скажешь.

Встала к мойке, домыла посуду. Послонялась по квартире, включила телевизор, плюхнулась на диван, бездумно начала переключать каналы. На душе было муторно, да и смотреть было нечего – на каждом канале показывали бесконечные ток-шоу про чужую жизнь. Тут со своей бы как-то разобраться, зачем еще на чужую смотреть… Нет, неинтересно…

Встала, подошла к окну. И за окном тоже неприглядная картинка, соответствующая настроению, – жалко смотреть, как ветер срывает последние листья с деревьев. Еще и дождь пошел, застучал по стеклу барабанной дробью. Под дождем и деревья стали совсем жалкими – голыми и почти черными.

Одна, совсем одна… И никакая она не взрослая, никакая не самостоятельная… Была бы самостоятельная – не тосковала бы так глупо, так тяжко… Зачем тосковать, если тебя предали? Не стоит того… И Ромку зря прогнала, наверное…