— Берись, ребятушки, не ленись. — Феофилакт, распахнув дверцы кабины, подавал работникам бензопилы.

— За дело, — сказал Евдотий, когда все были снаряжены, и перекрестился.

Разошлись в разные стороны, чтобы не мешать друг другу, и лес огласился резкими воющими звуками. Авдей запустил собственную пилу и перестал слышать других. Инструмент мелко трясся в руках, медленно вгрызаясь в вязкую и твердую древесину.

Авдей мог предсказать последующий день вплоть до минут: первое дерево, на которое уйдет не меньше трех часов, второе; потом обед из вареных яиц и нескольких кусков хлеба; еще одно или два дерева, как позволят силы; погрузка и путь назад; разгрузка, вечерняя молитва и сон.

Он знал, что завтрашний и послезавтрашний день будут похожи на этот — тяжелый труд, прерываемый молитвами, и больше ничего. Жизнь ревнителей истинного благочестия не отличалась легкостью или разнообразием, но разве не для того рожден человек, чтобы страдать?

Из-под пилы летели опилки, щедро усеивая темную, почти черную землю.

242-й день 107 года летоисчисления колонии Новый Вавилон, община Святого Андрея

О том, что сегодня воскресенье, Авдей совершенно забыл. Космический перелет заставил его сбиться с привычного ритма, и о празднике он вспомнил после завтрака, обнаружив, что Клавдия не торопится, как обычно, в церковь.

— Сегодня большой молебен, праздничный! — ответила хозяйка дома на вопрос постояльца. — В полдень, не раньше. Так что отдыхай, милок.

Свободное время Авдей посвятил чтению Писания. Иного отдыха в общине ревнителей истинной веры не представляли — что здесь, на Новом Вавилоне, что на Земле. Светские книги находились под запретом, как и развлечения вроде игр или кино, придуманных непосредственно Сатаной.

Дома, на родине Авдея, воскресными вечерами для молодых устраивали посиделки под присмотром старших, где дозволялось пение. Он полагал, что нечто подобное будет и здесь.

Чтение увлекло его, и, когда Клавдия заглянула, Авдей одолевал книгу пророка Амоса.

— Душеспасительное чтение всегда полезно, — сказала хозяйка, — но нам пора. Василий опоздавших ждать не станет, а потом сурово отчитает. Так что собирайся, милок.

Сборы не заняли много времени, и вскоре они вышли из дома. Накрапывал дождик, солнца не было видно за низко плывущими, серыми тучами. Под ногами хлюпали свежие лужи.

Когда вошел в церковь, то свет множества свечей, горящих у икон, показался Авдею после уличного полумрака очень ярким. Он на мгновение зажмурился, давая глазам привыкнуть.

Женщины сегодня пришли в разноцветных платках, и даже мужики принарядились — начистили сапоги и расчесали бороды. Оклады икон сверкали особенно ярко, а святые, чьи лица выступили из обычно скрывающего их полумрака, казались живыми. Глаза на темных лицах внимательно следили за происходящим.

Молитву начали как обычно и только потом перешли к воскресным чтениям.

— Всемирную славу от человек прозябшую и Владыку рождшую, небесную дщерь, воспоим Марию Деву, безплотных песнь и верных удобрение, — повторял Авдей вместе с остальными. — Сия бо явися небо и храм Божества; сия преграждение вражды разрушивши, мир введе и царствие отверзе!

В нужные моменты клал поклоны и крестился.

Молитвы были хорошо знакомые, сотни раз повторенные, но Авдей вкладывал в них всю душу, зная, что сегодня, в праздничный день, сам Господь слышит обращенные к нему слова истинно верующих.

Сердце полнила спокойная, тихая радость благодати и готовность совершить что угодно ради Божьего дела.

— ...И мирстни концы торжествуют еже из мертвых востанием Твоим, Многомилостиве! — отзвучал последний кондак, и к образам тут же выстроилась очередь. Каждый желал подойти, помолиться. Авдей не спешил, не лез вперед — и оказался перед образом Христа одним из последних.

Спаситель глядел с креста со скорбью и пониманием, и под этим взглядом неожиданно смутился не только Авдей, но и спрятанный глубоко внутри него Виктор. Заготовленные слова пропали с языка и, развернувшись, он заторопился к выходу из церкви.

А выйдя наружу, увидел, что на площади, прямо перед складом, стоит транспортер. Небольшой и синий, с белой полосой по бортам, он напоминал игрушку.

Расходящиеся из церкви жители селения бросали на него полные удивления взгляды.

— Это что еще? — изумился Феофилакт. — Почта? Чего им от нас надо, во имя Господа?

— Да уж, — пробурчал Евдотий.

Синий транспортер принадлежал службе экстренной связи, способной доставить сообщение или посылку в любой угол Федерации. Виктор напрягся, возникло подозрение, что происходящее как-то связано с ним.

Выйдя из церкви последним, Василий сердито нахмурился и зашагал прямо к транспортеру. Водитель его знал нравы местных обитателей и из машины не выходил. Понимал, что чужой механизм на своей земле староверы потерпят, а вот человека — вряд ли.

— Что тебе нужно, нечестивец, во имя Господа? — громогласно поинтересовался староста.

— Кто у вас тут Авдей Борисов? — прозвучал из кабины глуховатый голос. — У меня для него письмо с Земли.

Авдей шагнул с места еще до того, как Василий кинул на него грозный взгляд.

— Я Борисов, — сказал он, встав рядом со старостой.

— Письмо от Арсения Шолохова. — Боковое стекло кабины с жужжанием опустилось, за ним обнаружился круглолицый мужик лет тридцати. — Вручу только по предъявлении идентификационной карточки.

— Кто такой этот Шолохов? — поинтересовался староста.

— Старший в общине, — ответил Авдей. — Ну так я схожу? За карточкой-то?

— Иди, — кивнул староста.

До дома и обратно Авдей сбегал за десять минут. Сердце от волнения неприятно подпрыгивало, в голову лезли самые невероятные предположения по поводу того, что могло случиться.

Вернувшись к машине, сунул водителю идентификационную карточку. Тот провел над ней сканером и заулыбался.

— Все в порядке, — сказал он, — распишитесь в получении.

Авдей приложил карточку к листу ведомости и получил конверт из толстого пластика. На поверхности его красовались царапины, а адрес оказался написан крупными, четко очерченными буквами: «Новый Вавилон, административный район Уданг, община Святого Андрея, Авдею Борисову».

Пока распечатывал, транспортер завелся и укатил. Шум мотора стих вдалеке.

— Ну что там? — требовательно спросил Василий. За его спиной топтались еще несколько мужиков из тех, что постарше.

— Отец заболел, что-то с сердцем. — Авдей протянул письмо старосте. — Домой мне надо...

Василий взял лист писчего пластика, отодвинул подальше, как это делают дальнозоркие люди, чтобы увидеть текст.

— Да, — проговорил староста, закончив чтение. — Господь в неисповедимой милости посылает детям своим испытания. Деньги-то у тебя есть?