— Да я эту суку собственноручно задушу! — прорычал Соджет.

— Ну, душить его не стоит, а вот разберемся мы с ним обязательно, — примиряющим тоном заявил Берия. — Душить надо тех, кто ему приказ дал. Он лишь исполнитель, да и то его задача была добиться не признания, а формально обставить дело и передать военным. Их группа ждала в холле. Они хотели вас забрать. И если бы это случилось, я не уверен, что мы бы могли вам помочь. Убили бы при попытке оказать сопротивление при аресте. Прямо у нас в здании бы и застрелили. У них такой приказ был. И это были люди Жукова. Так что, Олег Евгеньевич, подумайте хорошо, кто вам друг, а кто – враг. Хорошо, что мне сразу позвонили, а то бы все, крышка. К счастью, мои люди вовремя вмешались. Это вас, молодой человек, и спасло. Вот такие невеселые истории иногда случаются, — тяжело вздохнул нарком. — Та версия о том, что вы – немецкий агент, шита белыми нитками и не выдерживает никакой критики. Воевали вы геройски, впрочем, как и вся ваша группа. Карбышев вас очень хвалил, говорил: «Олег Евгеньевич, человек очень мужественный, хороший командир, очень грамотно и неординарно использует тактические приемы, разработал и провел целый ряд блестящих операций». Так же Дмитрий Михайлович ходатайствовал о награждении вас государственными наградами. Товарищ Сталин просил сказать спасибо за Якова. Но история о том, что сын самого Сталина был в плену, не подлежит разглашению. Это, я думаю, и так понятно. Теперь о главном. Как вы понимаете, таких ценных для нашей страны людей, как ваша группа, мы на передовую не пустим. Так что, как вы, товарищ Соджет, собираетесь служить Родине? Выбрали поприще для работы или нет еще? — спросил Берия, но даже ребенку было бы ясно, что вопрос очень непрост.

Этот вопрос вызвал у Олега целый шквал мыслей и соображений. «Ох, шкурой чую, непростой разговор получается, что-то задумал ЛПБ насчет меня, иначе бы не обхаживал, как девицу на дискотеке. История эта странная с вызовом на Лубянку, хотели бы грохнуть, грохнули бы по дороге. Свидетелей нет, трупа нет, а нету тела – нету дела. Зачем сюда везти, клоунаду с допросом устраивать. Или все не так просто, как он говорит, или я чего-то не догоняю. Хотя тут свои порядки, свои приколы. Например, использование снайперов для ликвидации важных деятелей здесь пока не особо практикуют, и про теракты – в современном понимании – не слышали. Может, и был смысл Хрущеву и компании комедию ломать, кто их знает. Но, похоже, я, как и все наши, попал в серьезный переплет. Хуже нет, чем влипнуть в паутину чужих интриг, а где власть, там всегда интриги. И куш на кону немаленький. Наверно, уже думают наследство ИВС делить. Не рановато ли? Ладно, посмотрим, что дальше будет. По крайней мере, арестовывать меня не собираются. Возможно, и весь этот спектакль только для того, чтобы попробовать меня на понт взять. Послушаем дальше, мне спешить некуда. А насчет того, что дальше делать, поглядим. На передовую, конечно, теперь не пустят. Придется подготовкой спецов для мехгрупп заниматься, техникой, тактикой и прочей мутью».

— Я, товарищ Берия, хотел бы бить фашистов на фронте. Думаю, максимальную пользу могу принести, действуя в составе отдельной механизированной группы на передовой и в непосредственном тылу противника.

— То, что вы на фронт рветесь, — это хорошо. Только пока от вас и в тылу пользы немало будет. То, что вы написали об этих группах – очень ценный материал. Вот мы вам и поручим принимать активное участие в формировании первой такой группы. Будете заниматься подбором техники, обучать командиров, отрабатывать тактические приемы. В дальнейшем, если опыт ее применения окажется успешным, будем формировать другие подобные соединения. Теперь о главном. Как указывали вы и ваши товарищи, на данном этапе войны Красная Армия обладает низкой боеспособностью. Что, по вашему мнению, является причиной такой ситуации?

— Товарищ Берия, я человек прямой и говорю все как есть. Поэтому мое мнение может многим не понравиться, в том числе и вам.

— Не бойтесь, Олег Евгеньевич, лучше горькая правда, чем сладкая ложь. Говорите, как думаете.

— Проблемы Красной Армии вызваны, прежде всего, крайне низкой подготовкой командного состава, начиная от уровня командира взвода и заканчивая уровнем командующих армиями и фронтами. Плохое руководство – вот основная причина всех проблем не только армии, но и страны в целом.

Неожиданно спокойствие наркома дало трещину.

— Да как ты смеешь такое говорить, ты что думаешь, один ты умный, а остальные все дураки? — взорвался Берия. Накопившееся за последние дни напряжение вырвалось наружу.

— Вы просили правду, я сказал правду, — спокойно ответил собеседник. Было в этом спокойном ответе что-то такое, что заставило всесильного наркома успокоиться и сесть обратно в кресло.

— А ты не боишься так со мной разговаривать? — уже спокойнее спросил Берия.

— Я свое, Лаврентий Палыч, еще на той войне отбоялся. — Соджета охватило чувство отрешенности и равнодушия ко всему происходящему. Может быть, это чувство и прочитал грозный глава НКВД во взгляде своего собеседника. И оно окончательно потушило вспыхнувший пожар недовольства. Хозяин кабинета поднял трубку телефона и приказал секретарю: «Принеси нам чаю». Берии необходима была пауза, чтобы окончательно успокоиться. Чаепитие подходило для этого как нельзя лучше. Буквально через полминуты секретарь внес поднос со всем необходимым, видимо, кипяток здесь есть всегда. Держат на такой случай какой-нибудь дежурный чайник под парами. Чай пили молча. Хотя в голове у каждого мыслей было много. «Хороши здесь порядки, — думал Соджет, — сначала говори правду, а потом, «как ты смеешь». Вот из-за этого и оказались сейчас в дерьме по самые уши. Перед войной тоже собирались «единым ударом, малой кровью, на чужой территории», а на деле вышло – как попало, миллионы убитых и пленных, и к границе когда еще выйдем, неизвестно».

У Лаврентия Павловича мысли были не лучше. «Правду захотел, правду получил. Этот ведь мало того что не боится, так еще и говорит так, что наши скорее язык проглотят, чем такое скажут. И прав ведь, самое плохое, что прав. Начало войны профукали, воевать не умеем, сколько всего на складах немцам оставили – подумать страшно. Командовать некому, генералов прорва – все бестолочи и карьеристы. Есть, конечно, умные люди, но их мало, очень мало. Ладно, обижаться не на кого, сами виноваты, сами исправлять будем».

— Товарищ Соджет, кстати, во всех официальных документах члены вашей группы будут проходить под своими фамилиями. В специальных документах, где будет отражена информация о вашем настоящем происхождении, будут упоминаться, по старой большевистской традиции, ваши, как вы там говорили – ники. Так вот, товарищ Соджет, у меня к вам будет следующее предложение – как вы правильно заметили, в Красной Армии остро стоит проблема командного состава. Нет, людей у нас хватает. У нас не хватает опытных командиров, знающих и, главное, умеющих грамотно использовать тактические приемы современной войны. Нами создан специальный отдел, занимающийся изучением опыта действия вашей группы в тылу противника и той информации, которую сообщили ваши товарищи. Вам же, Олег Евгеньевич, я предлагаю поработать в этом отделе, с одной стороны – в качестве эксперта, имеющего реальный боевой опыт, а с другой стороны – в качестве представителя Ставки на фронтах, чтобы вы на месте могли проверить, как вводятся необходимые новшества, что и почему идет не так, что или кого нужно поменять.