Берия сел в свое кресло во главе стола и, указав подчиненному на ближайший стул, предложил: – Садитесь, разговор у нас будет долгий.

Как всегда, очень оперативно был внесен поднос с чаем. После того как приступили к чаепитию, Лаврентий Павлович продолжил: – Хотелось бы услышать ваше мнение, Павел Анатольевич, по одному вопросу. — По тону можно было понять, что сам хозяин кабинета пока находится в некоторой нерешительности относительно складывающейся ситуации. — Задача стоит следующая – необходимо передать руководству Японии некоторую сверхсекретную информацию о действиях США причем сделать это так, чтобы японцы поверили. Информация достоверная, но сама по себе она настолько специфична, что факт ее появления у нас и факт передачи японцам может вызвать серьезный резонанс. Причем ни американцы, ни англичане, ни немцы не должны ничего узнать.

— Лаврентий Павлович, это не совсем моя епархия. Диверсии, уничтожение ключевых фигур, силовые акции – это мое, а здесь, как мне кажется, нужно привлечь специалистов из НКИД-а, особенно тех, кто знает специфику работы с японцами.

— Это мы уже сделали, Молотов работает в этом направлении. А про себя не скромничайте, вы один из наших лучших сотрудников, так что не стесняйтесь, предлагайте варианты.

— Разрешите, я возьму бумагу и чернила, когда записываю, работать привычнее.

— Берите. — Нарком указал рукой на письменные принадлежности, лежащие на столе.

Судоплатов взял ручку, несколько листов бумаги и начал высказывать свои соображения, сразу же их конспектируя.

— Первое – документы можно передать по официальным каналам спецкурьером или диппочтой. Это можно сделать в Москве, в Японии, в третьих странах. Достоинство этого способа: японцы будут убеждены, что информация получена по официальным каналам, значит, ситуация контролируется на самом верху и все очень серьезно. Недостатки: получение официальной информации из практически враждебного государства сам по себе факт очень настораживающий. Могут, и так, скорее всего, и произойдет, принять за провокацию или какую-то игру с нашей стороны.

Второй минус – очень велика вероятность, что об этом узнают разведки других стран. По крайней мере, факт передачи информации скрыть не удастся. В этом случае они приложат максимум усилий, чтобы узнать о содержании письма. Второй путь подразумевает неофициальные каналы. Причем здесь есть возможность действовать как втемную для японцев, то есть они не будут знать, что данные сведения пришли из Москвы, так и выходя напрямую на нужных нам людей. Для работы втемную необходимо задействовать нашу агентуру в США и обеспечить получение японцами этих данных якобы из закрытых американских источников. Желательно, чтобы этих источников оказалось несколько. Тогда шанс того, что Япония поверит нашей информации, очень велик. Хотя, конечно, проверять все равно будут, и самым тщательным образом. Передача материалов в частном порядке не гарантирует того, что они вообще куда-то попадут. Человек может испугаться провокации с нашей стороны и просто уничтожить документы, не доложив при этом своему руководству. В данном случае надо или воспользоваться отработанными каналами, гарантирующими получение информации нужными людьми, и только ими, или выходить на ключевых сотрудников правительства и военных, которые могут оценить сполна такой подарок и воспользоваться им по назначению. Но при общении с такими людьми нужно показать, что наш человек представляет официальную позицию Советского правительства, просто предварительные переговоры и передача информации происходит по неофициальным каналам для того, чтобы не привлекать лишнее внимание зарубежных спецслужб и ненужных людей в самой Японии. Но и этот способ имеет свои недостатки. Мне представляется, что самым оптимальным в данном случае может быть использование нескольких путей сразу. Например, организовать сначала получение сведений японскими агентами, работающими в США и Англии, а затем уже, когда они начнут проверять эту информацию, выйти на нужных людей и передать им все, что необходимо. Сделать это следует в частном порядке, но убедив ту сторону, что инициатива идет из Кремля и контроль осуществляется на самом верху. Тогда мы лишь подтвердим то, что они и так узнали, но достоверность переданных сведений той стороной будет оценена очень высоко. Необходимо и подключение каких-то дополнительных косвенных рычагов влияния на ситуацию. — Судоплатов все сказанное записывал на бумаге, причем делал это не абы как, а сокращал и изменял слова таким образом, что непосвященный человек в этой писанине ни за что бы не разобрался. Сказывалась многолетняя практика работы в самом закрытом учреждении страны. Тем более записи он делал для себя, а не для отчета, а лист все равно никогда не покинет пределы приемной этого кабинета. После окончания беседы он сдаст его секретарю наркома. А затем, как и другие секретные, но уже ненужные бумаги, этот безмолвный свидетель важных государственных тайн будет уничтожен. Лаврентия Павловича захватил ход мыслей заместителя начальника первого (разведывательного) управления НКВД СССР. Он склонился над столом, внимательно слушая и делая какие-то одному ему известные выводы. То, что говорил Судоплатов, не было новостью для Берии. Все эти варианты, и не только эти, он многократно прокручивал в голове.

На мгновение показалось, что усталое лицо наркома просветлело. В какой-то момент он понял, как провести эту непростую операцию и получить столь необходимый результат. Его глаза горели живым всепоглощающим огнем, он снова чувствовал себя тем увлеченным и энергичным молодым человеком, который в восемнадцать лет вступил в партию большевиков и организовал в Бакинском строительном училище ячейку РСДРП.

— Спасибо, Павел Анатольевич, вы натолкнули меня на очень интересную мысль. Пока можете быть свободны, но до вечера никуда не отлучайтесь. Возможно, я вас еще вызову.

— Товарищ генеральный комиссар, я буду у себя в кабинете, если и куда отойду, обязательно предупрежу дежурного, — ответил Судоплатов, вставая.

— Да, да, если вы понадобитесь, Сергей вам позвонит. — Берии определенно не терпелось остаться одному в кабинете. Давненько Судоплатов не видел своего руководителя в таком настроении. Обычно он был скуп на эмоции, задумчив, внимателен и сдержан. Исключения составляли скупые похвалы или серьезные разносы особо нерадивых сотрудников. Правда, после таких разносов те уже обычно переставали быть сотрудниками НКВД или НКГБ. Закрывая за собой дверь, Павел Анатольевич услышал возбужденный голос шефа.

— Да, Иосиф Виссарионович, есть способ решения вопроса по нашему последнему разговору. Сейчас подумаю над ним еще раз сам и отдам специалистам, пусть пропишут схему реализации.

Змей

Через несколько дней врачи признали меня полностью здоровым, то есть трудоспособным.

Пару дней я отсыпался, гулял с Тэнгу, просто отдыхал. Потом приехал капитан, нет, уже майор, Васильев.

— Ваши идеи и информация сочтены там, наверху, крайне полезными. Завтра вас повезут в Москву. А вот в этом документе перечень того, что удалось сделать на основе полученной от вас информации.

Я вцепился в папку и начал читать.