работу, возвращалась домой. А жила она на соседней с моим роддомом улице. Так завязалось наше знакомство. Она за смешную для такси цену (чуть дороже автобуса и метро, на которых я обычно ездила) возила меня каждое утро в роддом и делилась со мной новостями жизни. Несмотря на то, что мы с ней родились в один и тот же год, в одном и том же городе, судьбы у нас сложились по-разному. Она закончила неполных девять классов, бросила школу и вышла по большой любви замуж. Через год родила старшего сына. Я в это время еще училась в школе, носила бантик, очки и готовилась к поступлению в мединститут. Еще через два года ее муж ушел, оставив Галю с ребенком на руках. Сдав сына маме, она работала челноком, таская на себе тюки с одеждой из Польши. Я в это время усердно штудировала атлас по анатомии, книги по гистологии и физиологии. Но и я, и она падали от усталости вечером, чтобы утром каждая могла заняться своим делом. В то время я и не подозревала, что мои ровесники могут заниматься этим нелегким бизнесом, взрослея намного быстрее, чем мы, студенты. Еще через два года Гале повезло встретить своего второго мужа, от которого она родила дочку. Муж имел свое прочное дело, поэтому Галя спокойно сидела в декрете и занималась с детьми. Я в это время бесконечно училась, дежурила и уже бредила по ночам своей будущей специальностью. Справедливости ради надо сказать, что на шестом курсе я тоже вышла замуж.

О своем несчастье Галя узнала через три года чудесной семейной жизни. Ее муж ушел в запой. И пошло-поехало. Вначале три-четыре раза в год, а потом все чаще он напивался до беспамятства, а потом валялся, испражняясь под себя, пугая нечленораздельным рычанием детей и избивая жену, в течение нескольких дней и даже недель. В тот период я уже работала, преподавала студентам, дежурила не меньше двух раз в неделю. Галя, разведясь через пять лет, осталась с двумя детьми, небольшой квартирой и алиментами, которых едва хватало на оплату квартиры. Чтобы кормить детей, Галя пошла работать продавщицей на ночные смены в ближайший круглосуточный магазин.

Мы, не зная друг друга, работали часто вместе: она в магазине, светящиеся окна которого на первом этаже жилого дома были видны мне, а я в роддоме. В ее магазин новоиспеченные папаши приходили из роддома опрокинуть 100 грамм и купить торт дежурной бригаде, принимавшей сына или дочку. Мне и в голову не приходило, кто продает им эти торты и шампанское. Но когда Галя показала мне «точку», где на протяжении многих лет работала, у меня ёкнуло сердце и возникла приятная муторность в животе, обычно сопровождающая ощущение возвращения в прошлое. Дежавю. Следующие несколько лет не были отмечены чем-то особенным в жизни Гали, зато у меня родился сын, а потом двойняшки. Вскоре после этого мы и встретились с Галей.

Каждый раз я сравнивала про себя наши жизни. Вроде похоже, да не очень. Все тот же город. Обе разведены. У нее двое, у меня трое детей. Обе вечно невыспавшиеся от ночных смен. Обе в первой попавшейся одежде. Я заведующая отделением в крупнейшем роддоме города и области, она таксистка, с вечной нехваткой денег, тремя кредитами и лизингом на машину. Но нам было хорошо вдвоем. Мы болтали обо всем. Я была в курсе, что у Гали новый роман, что сын покуривает спайсы, что дочка не хочет учиться. Она знала, что у меня не было никакого романа, сын благополучно учился в лицее, младшие дети были под присмотром няни. Несмотря на эти разные дороги, мы чувствовали тягу друг к другу. Галя искренне сожалела о том, что ее образование закончилось в девятом классе и теперь она не может найти достойной работы.

— Видимо, и дети ничего не добьются, — вздыхала она. — Вот бы родить еще, я бы все по-другому сделала.

Сегодня Галя выглядела крайне мрачной, молчала, не раздражалась на других водителей. Я не нарушала тишину, ощутив знакомый взгляд женщины с малым сроком беременности. Наконец она решилась:

— Вы делаете аборты?

«Ну точно», — отметила я про себя.

— Нет, Галь, не делаю.

— Наверное, мне придется. Не знаю, что делать.

— Срок-то какой?

— Да задержка 4 дня.

— Есть время подумать. Не торопитесь, прежде всего. Тем более что хотели ведь.

— Угу.

У меня есть ощущение, что меня выбрали наверху, чтобы аккумулировать вокруг меня беременных. На работе-то понятно, но удивительно то, что и в обычной жизни тоже. Каждый, с кем бы я ни познакомилась и ни стала общаться долго и плотно, вскоре объявлял мне о беременности. Вот взять хоть нашу первую няню. Хорошая девушка, за тридцать, одинокая вроде. Но, покрутившись в моей семье, через год сообщила, что нашла официальную работу, которая необходима ей для декретного отпуска. И еще через полгода родила очаровательную девочку. Логопед, посещавшая моих младших детей два раза в неделю, вскоре стала заметно округляться. Даже мастер Леша, делавший ремонт в моей квартире частями, по мере появления у меня денег, в последний визит сообщил, что его жена нуждается в моей консультации и дальнейшей помощи. Я уж не говорю про массажистку, парикмахершу и даже моего доверенного гинеколога, к которой я ходила раз в год и которая божилась, что никогда не пойдет за третьим ребенком в сорок лет, — тоже ушла в декрет! И каждый раз, ловя своеобразный взгляд, который исходит от беременной малым сроком женщины, я испытываю дежавю. И я еле сдерживаюсь, чтобы не улыбаться, когда мое подозрение оправдывается. Я смеюсь не над ними, а над своим дежавю.

Вот и теперь, приехав домой, я зашла к соседке, которая теперь сидела с моим самым младшим сыном. Меня встретила ее дочь. Мы собирали малыша в напряженном молчании. Я заподозрила ее, как только нога моя коснулась порога: в ее лице была та отстраненность, которую вызывают первые молекулы хорионического гонадотропина, выделяющегося несколькими клеточками еще даже не эмбриона. Я чувствую это каким-то чудесным образом и у себя, и у других. И зачем мне это знание и чувство? Я улыбнулась и внимательно посмотрела в глаза женщине. Она смутилась и тихо спросила:

— Можно к вам на учет встать в консультации?

Я кивнула и одновременно подавила привычную улыбку, пытаясь унять нахлынувшую муторность в животе. Я ушла, посвященная в еще одну тайну.

Как я и предполагала, Галя исчезла на пару месяцев. Все это время я исправно ходила к Анне на массаж.